А. Горчаков - Пессимизм 2.0. Право и справедливость

Для защиты от сильной внешней угрозы II рода требовались не только значительные материальные ресурсы, нужно было бороться за умы людей, т.е. вести систематическую пропаганду христианства, которое служило основой империи. Иконоборческий указ был ответом на критику христиан со стороны мусульман, евреев, различных восточных сект. Он также стал уступкой малоазийскому духовенству, например, павликианству, у которого были возражения против иконопочитания. Император вынужден был отражать нападение на границы государства одновременно с нападением на его основы.

Он начинает борьбу с непомерным могуществом церкви. Попытка светской власти завладеть частью церковной антропосферы сразу же встретила резкую отповедь там, где его власть была ослаблена – в Риме. Папа Григорий II написал Льву III Исавру, что ему не следует вмешиваться в дела церковные, т.е. сразу встал на защиту церковной антропосферы. Заметим, что проблемы Константинополя были для Рима второстепенны – арабы его не осаждали. Здесь были свои проблемы с лангобардами, но они не были мусульманами, а позднее и вовсе приняли христианство.

Главный удар иконоборцы наносили по предрассудкам своего времени и по такому социальному институту, как монастыри. К. Н. Успенский считал, что главным в вопросе о почитании икон было «давно подготовлявшееся столкновение между императорским правительством и монастырским феодализмом». Он также считает, что «иконный» вопрос был второстепенным. С последним утверждением нельзя согласиться, и вот почему. В Европе VIII в. шёл процесс христианизации населявших её народов. Завоёванные племена не понимали латыни, и восприятие ими веры опиралось на образы. Церковная живопись стала неотъемлемой частью христианизации. Среди христиан в Западной Европе иконоборчество тоже присутствовало. А. А. Васильев приводит следующий пример: в конце VI в. епископ Марселя приказал разбить и выбросить иконы, за что не только не был наказан, но и заслужил похвалу папы Григория I Великого. Однако в том же письме папа укорял его за то, что решение епископа существенно ограничило возможности церкви в продвижении своего вероучения. Иконоборческий указ Льва III Исавра именно в части запрета икон значительно ограничивал возможности Рима в расширении влияния на новых территориях, и, следовательно, ограничивал возможности роста церковной антропосферы.

Иконоборцами была подвергнута сомнению целесообразность монастырей как экономической единицы, отнимавшей у общества материальные и людские (гражданские обязанности во владениях монастырей замещались монастырскими) ресурсы. Все слова, сказанные Э. Гиббоном об отрицательном влиянии монастырей на общественное устройство Западной Римской империи, в ещё большей степени относятся к Византии.

Иконоборчество имело ещё одну причину – простота конкурирующего с христианством ислама (отсутствие триединства). Она была преимуществом для обычных людей, поскольку споры о статусе Святой Троицы (ариане утверждали, что Бог-Отец старше Бога-Сына, а монофизиты отрицали человеческую сущность Христа) делали христианство более сложным для восприятия. В частности, поэтому во владениях империи, отвоёванных у мусульман, не было устойчивой христианской традиции.

Западная часть империи воспользовалась иконоборчеством, чтобы начать борьбу за отделение. То, что в основе этой борьбы лежит материальный интерес, хорошо характеризует цитата из письма папы, которое приводит Ф. И. Успенский, написанного в 730 г.: «… Ты же, приняв царскую власть, не соблюл заветы отцов, но нашедши церкви блистающие золотыми украшениями опустошил их и обнажил …». Таким образом, борьба между иконопочитателями и иконоборцами есть борьба за вещную группу элементов в церковной антропосфере, крайне важную для сублимации ужаса перед внезапным прекращением экзистенции человека.

Лев III Исавр сделал вещь, которая стала фундаментом для разделения церквей: после того, как Рим решил не подчиняться иконоборческому указу, император передал имущества Римского престола, находившиеся в империи, и доходы от них в казну. Он лишил папу власти над метрополиями на Балканском полуострове вместе с Сицилией и Калабрией. Раздел церкви между Римом и Константинополем окончательно принял географические очертания. Римская церковь стала германо-романской потому, что только в этих областях она теперь могла пополнять свою антропосферу, а Константинопольская – греческой и греко-славянской.

Процесс разделения церквей шёл и раньше, раскол был неизбежен, но Лев III Исавр значительно ускорил и формализовал его.

После иконоборческого указа в Италии началось противоборство трёх сил: Константинополя, лангобардов и Римского престола. Первый хотел воссоздать империю, лангобарды – создать своё итальянское государство, а папа – обрести независимость от Константинополя и сохранить при этом самостоятельность. Папе удалось добиться изгнания из итальянских городов греческих чиновников, и избрания на их место местных лидеров, византийские отряды были заменены народной милицией. Умелое маневрирование папы Григория II, а затем и его приёмников, опора на вооружённую силу и союзников, сначала лангобардов (ситуативных), а затем франков (постоянных) привели к историческим переменам. В те короткие периоды, когда империи удавалось восстановить своё влияние в Италии, она стремилась сделать систему сбора податей такой же, как и в других провинциях, чтобы ослабить материальную базу папы. Таким образом, борьба за почитание икон была борьбой за ресурсы, т.е. носила материальный, а не чисто духовный, догматический характер. Свидетельством этому служит также письмо папы, написанное в 785 г. в ответ на приглашение на Вселенский собор 787 г., где на первом месте, по мнению Ф. И. Успенского, стоит требование возврата иконоборцами patrimonia Petri, т.е. церковных владений, ранее отнятых у Рима императорами-иконоборцами.

Иконоборчество вызвало серьёзное противодействие не только в Италии, но и внутри империи, которое проявилось во время неудавшегося восстания Артавазда, захватившего столицу в правление Константина V Копронима (741—775), и отменившего иконоборческие указы. После подавления мятежа, окончательно укрепившись на троне, император стал последовательно проводить иконоборческую политику в жизнь. Опираясь на негативный опыт восстановления иконопочитания Артаваздом и, стремясь придать своим действиям полную легитимность, Константин V Копроним собрал в 753—754 собор, на котором иконоборчество было единогласно одобрено. К сожалению для императора, патриарший престол в Константинополе был в это время вакантным, а папа не прислал легатов по понятным причинам, поэтому на соборе не было патриархов. Позднее это обстоятельство послужило формальным поводом, позволившим поставить под сомнение решения собора. Не встречая сопротивления ни со стороны духовенства, ни со стороны светского общества Константин V Копроним без стеснения обращал имущество церквей и монастырей на государственные нужды. Император вёл войны, растрачивая значительные ресурсы (только флот вместе с войском погибал в бурях несколько раз), которые требовалось пополнять. Войны, в свою очередь, были тем средством, которое обеспечивало отрицательный поток энтропии в империю, способствовало её процветанию, тем самым оправдывая действия власти, поскольку основные свои задачи она выполняла. Результатом иконоборческих преобразований становится возвращение Греции, Македонии, Крита, Южной Италии, Сицилии.