Евгений Грицаев - Диалектика глобализма

Речь должна вестись о диалектической материализации настоящего в историческое русло. При этом оно может происходить лишь за счет объективного процесса развития, его направленности на такую материализацию. Перенос настоящего в прошлое невозможен сам по себе, он выглядит гипотетическим построением в субъективной беспомощности осознания, которое необходимо оживить. Так актуализм должен переходить в диалектический глобализм.

Существует классическое гносеологическое мнение – «конкретный историзм» Гегеля, согласно которому рассмотрение предмета должно быть историческим. Но чисто историческое – не дает ключ к целостности, оно должно совпадать с будущим (логическим). У Гегеля единство историзма соединено с принципом развития, но сам принцип развития неясен. Его саморазвитие «абсолютной идеи» выглядит наивно в отношении действующих сил. А оно заключается в принципе «невозможности неразвития», восходящего от неизбежной поляризации для необходимости существования. Невозможности несуществования. Невозможности неглобализации. Все неполяризованное остается в «сундуке» под таинственным названием «вещь в себе».

Подобное мы встречаем у Иммануила Канта, имея в виду его «вещь в себе», которая не может развиваться и существовать в принципе из-за отсутствия связей. Историческое рассмотрение глобализма должно обязательно сочетаться с объективной направленностью – и обязательно выливаться в дальнейшем в действие, в материализацию такого рассмотрения. Это предусматривает диалектический историзм.

Глобализм истории, отнюдь, не только утилитарная ценность, но и…общечеловеческая, то есть глобальная. Общечеловеческие ценности вырабатываются веками – исторически, а их значительная роль, как в воспитании личности, так и в становлении общества известны, собственно на них основан грегарный отбор. Причем вырабатываются они с помощью субъективно-объективного механизма развития существования и глобализма. И развиваются так же – в ходе направленного на будущее свободно-принудительного равновесия, этакого «привязывания» личности к обществу, из которого вытекают целостные потуги осознательной деятельности.

В недавнем прошлом было широко распространено мнение, что историзм – это «принцип познания вещей и явлений в их развитии». Это материалистический «кондовый или «суконный» историзм – «продукт определенного исторического развития». Что такое «историческое развитие»? Речь, к великому сожалению, снова и снова идет об изменении явленных макровещей как атрибутов некоего внешнего «мира» – то есть, при этом должна происходить редукция прошлого. А это только объективная (процессная) глобальная история, которая абсолютно чужеродна истории явленной. Хотя бы в том отношении, что они отнюдь не переходят и не трансформируются друг в друга: процесс становится только там, где явление уже исчезло. У эмпиристов или позитивистов – историзм вообще отсутствует – фигурирует фигляр только субъективной истории. У религии историю делает боженька – фатальная сверхъестественная человеческая комедия. Так замыкается круг мнения, что «история ничему не учит».

Логика диалектического глобального историзма как процесса, захватывающего массу явлений-фактов, заключается не только в изучении или редукции прошлого. Она неизбежна в его адекватной оценке со стороны: личности при постоянных рефлексиях собственных поступков, общества при выработке общечеловеческих ценностей. Происходит развитие прошлого (оживление истории) – развитие в формализованном состоянии его как консенсусного ноумена, как общечеловеческих ценностей. В дальнейшем процесс продолжается на стадии конструирования и моделирования-оптимизации лучших действий, исходя из имеющейся исторической основы моделей будущего. Идет реализация наиболее оптимальной на данный момент времени версии. Действие непременно должно завершать цикл воспроизводства истории, связывать в целостность «плохое» прошлое» и «светлое» будущее в глобальные процессы, происходящие во Вселенной.

Поэтому при учете исторического прошлого речь должна идти не только о реконструкции прошлых состояний или событий, как это обычно делает историческая наука, но и о приложении в виде этакой саморазвивающейся реконструкции к будущему. Говоря иными словами: история должна учить, чего она часто не может сделать, допуская глобальные кризисы и войны, по простой причине – нашего нежелания учиться у нее. Более того, можно выразиться кратко-точно: мы должны учиться у истории, а не ждать готовых редукций и рецептов будущего для совладания с негативизмами глобализма. То есть, в условиях кризиса умов необходимо самим вести наступательную тактику. Нужно исходить из исторических достижений и действовать как активное начало нашего существования. При этом учитывать стратегическое направление, задаваемое, как одухотворенную тенденцию, историей.

Известная всем позиция униформизма постоянно отрывает историю от человеческого существования, от человека, Она не в состоянии обеспечить даже мало-мальски должного предвидения будущего в глобальном исполнении. Отсюда, отчасти, периодические кризисы, когда историю рассматривают как замертвевшее и отжившее создание. При этом трансгуманисты считают, что она ничему научить не может, а возвеличивают свой субъективистский разум, который, отнюдь не безгрешен. Можно задаваться сакраментальным вопросом предвидения будущего, отвечать на него так или этак. Однако, идя изъезженными монолектическими путями, даже в принципе не увидишь «ни зги».

Будущее можно «увидеть» лишь в процессе его формирования как тенденцию – и этого достаточно для наличия путеводной звезды в лице истории. Поскольку этот путь мы уже проходили не раз и не два, – значит, в школе «высшей истории» мы не учились. Принцип исторического развития глобализма чужд униформизму и конформизму, и даже актуализму. Более того, диалектический историзм чаще выглядит как антиактуализм, поскольку нацелен на будущее, а не наоборот. Принцип развития глобализма должен сочетаться с историзмом – и в таком обличье действовать.

Следует учитывать, что состояние или явление глобализма всегда симметрично относительно своей устойчивости в униформистском понимании. Процесс же всегда асимметричен. И не потому, будто мы его понимаем в сказочном априорном переложении, а из-за его каузальной причастности к механизму развития. В диалектической связке глобализма, в которой они постоянно находятся вместе, это означает поляризацию их сущности. Сущность в развитии вообще не может быть симметричной и устойчивой, поскольку симметрия (двойникование) – признак отражения объективного в субъективном. Но не развития, благодаря постоянной поляризации. Сам признак симметрии характерен лишь для неконформных (статических, гипотетических, то есть, бабушкино-сказочных) систем в случае их репликации под действием внешних факторов. В любом раскладе, при таком рассмотрении сами системы должны рассматриваться более широко, глобально. Они должны становиться динамичными, но динамичными не в бытийном современном осознании, а в истинно-диалектическом, процессно-явленном исполнении глобализма.