Тофик Касумов - Век агрессии. Возможности и допущения

А пока надо думать о том, что в силу побочных неурядиц, и прежде социального порядка, происходит сближение коронавируса с человеческой агрессией в реалиях жизни. Их слияние станет реальным падением правил многих институтов жизни, возможно воцарение беспорядков, и тогда чувства, выплёскиваемые эмоции лягут по естеству в основу насильственных действий улицы. Чтобы не упустить построение государственного порядка на насильственной основе, и к этому всё идёт, важно знать обустройство жизни на агрессивной основе. И здесь понимание того как складывается Век агрессии в своём естестве будет актуальным. А мы тем временем возвратимся к нашим размышлениям о том как складывается в своей основе Век агрессии.

В развитие уже сказанного, следует уразуметь, что различимое как фактор жизни тесно связан со смысловыми пристрастиями, и вызывает не только беспокойства, но и рост раздражительности. И если первые зачастую могут изливаться в тревожных ожиданиях и постоянно переживаться, то раздражения вызывают отвержения, не исключая и каких-то действий агрессивного характера. Сплетаясь на таких началах с общими силами века, различимое как действующая сила по жизни станет устойчиво задавать характерное (знаковое) и воспроизводиться в устойчивой генерации жизнедеятельности. И как целое, это уже будет результатом устойчивого развития нового качества формы и нового чувства – образа комплекса сил в значении века. Такое различимое века может иметь место в сфере производства, характеризуя способ жизни, но если оно, различимое, выделяется в поведенческой сфере, то пристало говорить о коллективных установках и принципе жизни.

Заметим также, что век имеет свои внутренние реалии жизни, которые сводятся к обыденным и повседневным делам, и то внешнее, что вызвано войнами, революциями и теперь уже и глобальным терроризмом. И если во внутренней жизни век по существу осуществляется как созидательная и культурная сила, что является также корневым, то в своих внешних проявлениях век однонаправлено действует как сила разрушительная. Эти противоположные силы не исчерпывают всех возможностей силового поля века. Поэтому оставим место и действию каких-то сил, тому, что скрывает флёр. Они связаны будут скорее с корневым, и действием каких-то влечений, усиливающих роль созидательного или разрушительного начала. Это быть может чем-то мистическим, интеллигибельным и не поддаваться рациональному пониманию. В толковании их смыслов мы станем отчасти прибегать к художественным приёмам, а также к метафизическим схемам.

Однако центральными, определяющими замысел книги и наши размышления, будут следующие вопросы: какое сцепление обстоятельств привело к Веку агрессии? В какой мере этому способствовала возросшая напряжённость в поведенческих отношениях и в мире? А главное: какова здесь роль чувств и чувствований, действий и мышления, а вместе с ними обиды и зависти, тревоги и страха? И как Век агрессии сам по себе выражается во времени и пространстве, когда агрессия является значимой уже не только во внешних проявлениях, но и стала действенным началом в внутренней жизни? А это уже относится к вопросу о значении значения , венцом которых является значение агрессии в раскладе века.

Век агрессии не рождается, ведь все его составляющие по сути уже имеются, пусть и в малой форме, и не в тех связях. Он скорее складывается из них, как было отмечено выше, при стечении и усилении потворствующим его сложению обстоятельств. Такое может происходить в текущем веке, когда оформляется целостная структура составляющих, где структурообразующим является агрессия. Это и есть в сущности Век агрессии, который является единством в разнообразии, и разнообразием в единстве, что отвечает принципу философии, о котором говорил ещё Гераклит. Однако то, как происходит складывание Века агрессии лучше объяснить поэтапно в категориях сущего, иного-сущего и способа существования.

В бытии первого осуществления сущего как актуализированных элементов агрессивного в изменённых состояниях, а это есть момент отрицания в текущем веке, и, одновременно, стечения обстоятельств, скорее непредвиденных (например, коронавирус), когда складывается вторая уже ступень. Это осуществление иного-сущего , выражающееся в агрегированных связях между элементами, которые обретают своё устойчивое существование в Веке агрессии как едином. Если такое реально происходит, то это означает, что Век агрессии имеет собственное бытие и способ существования . Что можно привести в защиту этого положения?

Здесь следует прежде указать на то, что в бытийном опыте текущего века имеются отрицательные, напряжённые чувства и разнузданные мысли, стечения и обстоятельства во вражде, которые не достигли своих целей, они источают агрессию в ожидании. Такие чувства как обида и зависть, тревога и страх, скапливаясь в реальной жизни и в политике на территории агрессии должны нам говорить о потенциальных возможностях складывания Века агрессии. Но какие ещё силы гонят чувства в сторону агрессии – однозначного ответа нет, ибо на то они и есть силы стечений, возникающие по обстоятельствам. Со стороны же самой агрессии следует отметить её изменённые состояния, об этом как ключевом моменте наших размышлений будет позже сказано и в контекстах общественной жизни.

Как и другие века, принадлежащие одной эпохе, Век агрессии состоит из комбинации различных физических предметов и живых существ, однако значимая роль чувствующего человека здесь неоспорима. Ибо в значении такого века релевантными в связке будут такие человеческие качества, как чувство и чувствование, мышление и воля, себялюбие и жестокость, задействованные сами по себе и «питающие» друг друга.. А сами комбинации пообъектно образуются на основе трёх основных связей: человек и другой; человек и физический мир; человек и мир власти, притом, что человек волен не только созидать, но и всё разрушать. Во многом это и служит предпосылкой тому как Век агрессии складывается и может существовать.

Совмещение общего и особенного как доминант века в виде связного комплекса жизни в контекстах различимого, определяется как главный предмет рассмотрения и размышлений объявленной тематизации Века агрессии. Такой предмет берётся в сопряжении с различными образами агрессивного действия как в повседневности, так и в большой политике. Здесь раскрытие коммуникативных связей между субъектом (веком) и агрессией (предикатом), мы будем связывать с постижением смыслов, имеющих отношение к сущностному в складывании века. Поэтому если Век агрессии не метафора, а реальность и факт сознания, из чего мы исходим, то он должен предстать как фокус напряжённости между жизнью и агрессией. Когда в людских отношениях ощущается «живое» присутствие агрессии. А в собственных жизненных горизонтах присутствует агрессия. Ибо сама жизнь чревата всесилием агрессий. Такое перво-наперво видится в конфликтных отношениях людей, наций и государств, обусловленных тревогой и страхом, подтверждается во вражде языка и событийном ряде повседневной жизни. В них-то и создаются напряжённости достигаемых смыслов.