Тофик Касумов - Век агрессии. Возможности и допущения

Для начала уразумеем, что в Век агрессии количество агрессии будет расти в актах и событийности по нарастающей, хотя определяющим мы это не назовём. А что тогда качеством? Качество агрессии станет определяющим на путях интегрирования агрессии в мир чувств и со стечением обстоятельств. Когда чувства будут полагаться не на то, что даётся в предмете, и соответственно по нему реагировать. Чувства начнут тяготеть к агрессии, чтобы слиться с ней и реагировать агрессивно. Мысли и действия, надо думать, не смогут оставаться в стороне, с утверждением такой притягательной силы. Общий путь видится как слияние чувств с агрессией, их совместное движение к мысли, а оттуда к действию. При согласии, конечно же воли, если это не аффект. Всё это в своём единстве порождает агрессивно действующий кулак. Отсюда та функциональная заданность и один из резервуаров обновления агрессии на чувственной основе, с которым связана та мощь и сила агрессии, что будет определять её значимость в складывании Века агрессии.

Также можно сказать и про стечения обстоятельств, что они всегда выступали и выступают ситуационно в агрессивных явлениях, но в Век агрессии они носят обобщённый характер и устойчивы в длительности века. Ибо характеризуют отдалённо сам век, а не только ситуацию. Рассмотрение их в таком ключе должно стать существенным моментом в прояснении картины Века агрессии.

Однако если мы хотим подступится к природе складывания Века агрессии на основе качественно – количественных приращений и определиться со спецификой подхода, то нам надо вернуться к началу, чтобы расставить акценты и объяснить связанные с этим смыслы. Так, отдавая предпочтение количественным критериям, мы невольно выбрали бы проторённый путь в проблематике агрессии, где традиционно определяема роль психологии с её профильной исключительностью и своим языком. Но агрессия в значении века не есть чисто психологическое явление, где определяющей выступает психическое. В объектности века – это новое, синтетическое качество, где многое сущностно обусловлено сторонами жизни века и замешано на действиях различных институциональных образованиях и институтах. Поэтому правильнее было бы использовать понятия широких обобщений и изготовлять неоднородные тексты. Например, вместо понятия «фрустрация», как препятствия на пути к цели индивида, использовать понятие «социальная обида», как нечто «отлежавшее» в общественном сознании и запекшееся в гуще обделённых и затаённых сердец. Отсюда возможно и домысливание потаённых мотивов, заточенных на деструктивность, где сильны покорёженные эмоции и пр. Отсюда разговор об агрессии в значении века будет иметь в виду индивидуальную агрессию, коллективную и агрессию масс в снятом виде, но в собственном выражении уже Века агрессии она станет выражаться агрессией широких обобщений и устойчивости, взятых в длительности века.

Выбирая же качественные критерии агрессии в понимании Века агрессии, мы вступаем на широкий путь философских размышлений, что, конечно же, не должно исключать традиционные подходы, и прежде всего психологии с её наработками. Ибо в размышлениях важно выйти на круг понятий разного уровня и предметности. На пути выявления роли качественной определённости агрессии в складывании Века агрессии, понадобятся ряд неоднородных понятий, которые позволят описывать разные аспекты данной конструкции.

Однако поначалу мы выскажем вкратце одно суждение о Веке агрессии, как если бы он мог выглядеть во всём своём обличье. По нему он должен предстать как век тотального интегрирования агрессии в мир людей. И прежде в мир чувств и мышления, воли и действий, знаменуя век верховенства агрессии над чувствами, идущей наперёд к власти над людьми. А время станет осмысливаться как демонстративное шествие агрессии, которое будет вести ко многим негативным событиям, катаклизмам и изменениям в жизни людей. Всё происходящее по нарастающей так или иначе объемлет то, что станет смыслосодержанием Века агрессии.

Это и будет переломным моментом в качественных изменениях, когда агрессия как действенный атрибут феноменальной материи, данный чувствованию в явлениях, окутает сам век и станет обрастать множеством смыслов, доводов и разночтений. Важность момента не только в том, что возрастёт потребность в массовом воспроизведении всех видов и форм агрессивного поведения, но и в качественном возвеличении значимости агрессии, её роли во взаимодействии людей. Утверждаясь так с размахом и надолго в жизни людей, агрессия будет характеризовать век на своих началах, и это будет путь к тому, чтобы «расти» агрессии до вековой ментальности и стать действенным «языком» в мире людей.

Как мы можем всё это помыслить? Что можем сказать и предложить читателю, рассуждая по таким первоначальным представлениям о Веке агрессии, неприглядность которых столь очевидна?

Станем ли мы убеждать читателя в жизненности и будущности складывания Века агрессии по таким лекалам или будем пристально вглядываться в происходящее, привлекать предметные знания о природе чувств и многое другое, чтобы обстоятельно высказывать свои суждения по существу вещей и показать то, что чувства не всегда в одном порядке служат агрессии. Но в какую бы сторону не склонялся наш выбор, мы будем каждый раз обрисовывать складывание Века агрессии по естеству вещей, не противореча очевидностям в мире людей и не сбиваясь с логики своих суждений. И в наших размышлениях не будет особой необходимости в том, чтобы каждое суждение было «доказано». Не претендуем на особые знания по затрагиваемым проблемам, мы предоставляем себе в пределах разумного известную свободу в высказывании собственных суждений.

Так, очевидным будет то, что мир по существу находится в начале пути складывания Века агрессии. Это суждение будет приемлемым для понимания в том случае, если принять во внимание то, что спонтанные стечения обстоятельств на деле приводят к активизации чувств в сближении с агрессией и раскручиванию самой агрессии. Придании ей эмерджентных свойств и новых возможностей для неё быть во всём. Здесь эмерджентность (свойство, возникающее из простой формы) связана с изменёнными состояниями агрессии, которые происходят, главным образом, в обстоятельствах риска, что приводит к возникновению свойств, раннее не наблюдающихся у агрессии.

В начале пути такими во многом видятся предпосылки к возвышению вековой значимости агрессии, и всё бы так шло в длительности века по естеству издержек социальности и укоренялось изменёнными состояниям самой агрессии, если бы не вклинившееся «зло во плоти» – «коронавирусная беда» . И в этой беде надо было уже не отворять, а закрывать ворота, с привнесением убыточных издержек по всей жизни. Ибо коронавирус есть достигаемый вызов всей структуре бытия человечества, когда оборону приходится держать от проникающего врага.