Тофик Касумов - Век агрессии. Возможности и допущения

А происходит то, что агрессия оставляет «отведённое» ей место в балансе приемлемости своего существования в истории и начинает перемещаться в своих значениях к центру века. Продолжая одновременно активизироваться во вне и во внутреннем мире человека, как частый персонаж внутренних коммуникаций, агрессия непомерно возвеличивается, чтобы стать уже «рядом» с веком. И мы имеем тогда реалии Века агрессии.

Такие метаморфозы агрессии если и не вызывают прямого возражения и неприятия, учитывая глобальное усиление агрессии в мире, то должны по крайней мере полюбовно сопровождаться сомнениями. Они то и служат основанием для всяких размышлений и суждений. Не оставляя возникающие сомнения в стороне, попытаемся им противостоять в наших размышлениях и понять происходящее с агрессией в границах века. А главное прояснить: как агрессия достигает вековых значений, в какой мере это связано с изменёнными состояниями агрессии или решающая роль принадлежит веку как силе влияний? И каким будет предел возможной достижительности агрессии, – может ли она схватить «век за горло»?В своём единстве эти вопросы задают цели и служат постановке и развёртыванию проблематики Век агрессии.

Такая целевая заданность позволяет «скроить» ряд проблем анализа Века агрессии и тематизировать актуальные из них, выделив роль чувств, и в их «тени» действия и поведение, которые окаймляются мыслями. В развитие этих начал естественно будет озадачиться вспомогательными вопросами, которые должны послужить производству вводного текста. Но прежде определимся с тем, что выделение чувств, мыслей и действия в поведенческих репертуарах, подпадает под определение культуры. Эти ингредиенты для нас значимы в своих связях с агрессией, потому что можно будет говорить о своеобразной агрессивной субкультуре. Однако мы осознаём, что понятие «культура» в данных контекстах в любом варианте внесёт двусмысленность, породит путаницу и массу вопросов, а не будет способствовать пониманию одной независимой сущности. Поэтому мы не станем использовать понятие «культура» даже в качестве субкультуры агрессии.

Для объёмности, полноты и свободы размышлений, представим, что век в своей единой плоскости – это сменяемая «сцена планеты» во времени и пространстве, на которой происходят различные действия, разворачиваются события, осуществляются акты глобального и местного характера. Причём значимым на этой сцене будет то, что делается в передних рядах, за которыми идут массовидные ряды, воспроизводящие одномерную жизнь. Среди них есть действия, которые бывают сопряжены силой и особой психической энергий. К ним отнесём агрессию как часть действий на сцене века, в ряду других.

Агрессия как то, что производится во враждебных целях и расценивается как событийное, имеет много свойств, благодаря изобретательному уму человека, и все они так или иначе бывают связаны с разрушениями. Ибо агрессия существует только тогда, когда может явиться прямо или опосредованно как разрушительное действие, или быть на подступах к разрушениям в малом и большом. В то же время заметим, что как бы агрессия не соответствовала своей природе, ни ужесточалась во вражде и насилии, какой бы она не была разрушительной и длительной в войнах, она не могла характеризовать век как целостность и оставалась для него всегда сущностной чертой. Агрессии так и не удалось за всю историю выразить век посредством себя, она не стала всеобщностью, не стала «лицом» века.

Век агрессии – это другое, как таковой в своей бытийности он будет целостностью именно посредством агрессии. Как это понять, и что в таком случае есть Век агрессии?

Действительно, если Век агрессии предстаёт как целостность через агрессию, то в какой мере и как тесно его бытийность связана с количественным ростом агрессии? Или это, быть может, обусловлено новым качеством агрессии, стечением обстоятельств и различного рода изменений в мире людей? И тогда уже стечения обстоятельств будут обуславливать потребность в неусыпной агрессии, а она станет этому соответствовать в результате изменённых состояний. Может так и будет слагается тот самый век, в котором не только ранимые, но и вполне устойчивые и зрелые чувства отзываются агрессией, чтобы состояться, а сама агрессия вездесуща и бодра. Не с этим ли будет связано «собирание земель Века агрессии»?

Вот вопросы и некоторые понятиях, которые станут задавать направленность нашим рассуждениям. Мы их обрушили сразу, не дав им созреть и обрести свою устойчивость против сомнений. Но нужны были первые намётки, на которые можно было бы ориентироваться, чтобы начать обрисовывать интересующий нас объект. Другие понятия, в том числе рабочие и аналитические, не могут быть указаны вначале вот так сразу, они будут найдены и разъяснены в процессе размышлений. Будут также другие вопросы о бытийности Века агрессии? Вопросы о метаморфозах, о том, какими силами сочетается агрессия, и что считать действенным в складывании Века агрессии? Есть ли здесь место воле случая?

Поставленные тематические вопросы позволят начать разговор о Веке агрессии, а высказанные положения станут основой для последующих суждений. Суждений о том, как складывается Век агрессии и что лежит в основе его существования? Какова здесь принципиальная значимость агрессии, и в чём выражается роль стечений обстоятельств? То есть, условий и разыгравшихся во времени действий, которые сделали востребованными агрессивное поведение в мире людей на постоянной основе, и смогли таким образом повлиять на агрессию, ускорив её метаморфозы и изменённые состояния. И речь в таком случае пойдёт об агрессии как надличностной сущности .

Итак, примем за общее то, что в разной мере на существование Века агрессии имеет место и количественное и качественное понимание бытийности. И что Век агрессии есть взаимосвязь составляющих и стечения обстоятельств, посредством которых складывается его реальность. Как и то, что в целостной картине Века агрессии стороны, и количественная и качественная, будут «утопать» в одном, выражая совместно общие значения и смыслы агрессии. И что понятие «Век агрессии», будучи знаком, указывает на чрезмерность и устойчивость зла, как в количественном выражении, так и качественной стороной.

Правда, по природе вещей, по тому как всё есть, и количественность, и качественность имеют своё «лицо», и свой «голос». И если количество говорит нам о существовании предмета во множестве, то качество, тесно связанное с реальностью, выражает свойства и тональность предмета. Потом качество не всегда может находить себя в количестве, а рост количества не всегда ведёт ещё к новому качеству. Наконец, количественная характеристика будет ассоциироваться с внешней всеохватностью , а качество – с внутренней всеобъемлемостью . Это и есть, условно говоря, «неформат» пути единого в их связях, когда каждая из сторон может являть «своё». Сказанного будет достаточно, чтобы представлять их смысловые различия. Однако для нашей темы важно, что считать за особенное в самом качестве агрессии? И как это способствует в целом выдвижению агрессии на значимое место и роль в складывании Века агрессии? И это важно, потому что Век агрессии можно будет постигать через единство качеств агрессии.