Дэниел Клемент Деннет - Насосы интуиции и другие инструменты мышления

Настороженность, с которой мы должны подходить к каждому насосу интуиции, тоже представляет собой важный инструмент мышления, любимую тактику философов – “выход на метауровень”, то есть мышление о мышлении, разговоры о разговорах, рассуждения о рассуждениях. Метаязык – это язык, который мы используем, чтобы говорить о другом языке, а метаэтика – это отстраненный анализ этических теорий. Однажды я сказал Дагу: “Что бы ты ни сделал, я могу перевести это на метауровень”. Вся эта книга, само собой, является примером перехода на метауровень: в ней описывается, как обстоятельно мыслить о методах обстоятельного мышления (о методах обстоятельного мышления и т. д.) [3] Философ У. В. О. Куайн (1960) назвал это семантическим восхождением, подъемом на следующую ступень от разговоров об электронах, справедливости, лошадях или о чем угодно еще, чтобы говорить о разговорах об электронах, справедливости, лошадях или о чем угодно еще. Порой люди возражают против этого перехода философов на следующий уровень (“Для вас, ребята, здесь все семантика!”), а порой переход действительно не несет пользы или вовсе сбивает с толку, однако когда он все же необходим – когда люди не слышат друг друга или обманываются негласными представлениями о значении собственных слов, семантического восхождения или перехода на метауровень, – он становится ключом к ясности. . Недавно (в 2007 г.) Даг составил список своих любимых подручных инструментов:

поиск ветра в поле

безвкусица

темные дела

зелен виноград

работа на износ

слабые места

пороховые бочки

бредовые идеи

пустые слова

пара пустяков

обратная связь

Если эти выражения вам знакомы, они для вас не “просто слова” – каждое из них представляет собой абстрактный когнитивный инструмент, подобный делению в столбик или определению среднего арифметического, и каждое играет свою роль в широком спектре контекстов, упрощая формулировку гипотез для проверки, распознание неочевидных алгоритмов мира, поиск важных сходств и так далее. Каждое слово в вашем лексиконе – простой инструмент мышления, но некоторые слова полезнее других. Если какие-либо из этих выражений не входят в ваш словарь, вам стоит их добавить, поскольку таким образом вы сможете обдумывать мысли, сформулировать которые иначе было бы довольно сложно. Само собой, как гласит известный закон, когда у вас есть только молоток, вокруг вы видите только гвозди, поэтому ни один из этих инструментов не застрахован от чрезмерного использования.

Давайте разберем всего один: зелен виноград. Это выражение использовано в басне Эзопа “Лисица и виноград”, где описывается, как порой люди притворяются, что им нет дела до того, что они не могут получить, высказываясь об этом с пренебрежением. Можно очень многое сказать о только что услышанном от человека, просто спросив его: “Что, зелен виноград?” Собеседнику придется рассмотреть возможность, которая в ином случае, вероятно, осталась бы незамеченной, и это может сподвигнуть его мыслить иначе или взглянуть на проблему шире, а может и просто сильно его оскорбить. (Инструменты могут использоваться и в качестве оружия.) Мораль сей басни так хорошо знакома любому, что не обязательно помнить всю историю и держать в уме ее тонкости, которые порой и вовсе не важны.

Овладеть инструментами и использовать их с умом – это разные навыки, однако начать надо с овладения имеющимися инструментами или создания собственных. На страницах этой книги я опишу многие инструменты, которые изобрел сам, но упомяну и те, которые позаимствовал у других мыслителей, и каждому из них я отдам должное [4] Многие пассажи этой книги взяты из книг и статей, которые я публиковал ранее, и переработаны, чтобы сделать их практичнее и универсальнее и применять не только в оригинальном контексте, что отличает большинство хороших инструментов. К примеру, история о фон Неймане уже появлялась в моей книге “Опасная идея Дарвина”, опубликованной в 1995 г., а эти рассуждения о прикладных инструментах Хофштадтера я позаимствовал из своей статьи “«Странная логика» Дарвина”, опубликованной в 2009 г. в журнале PNAS . Вместо того чтобы снабжать каждый подобный момент постраничной сноской, я привожу список источников в конце книги. . Даг не изобрел ни один из инструментов из собственного списка, но принял участие в разработке некоторых прекрасных образчиков из моего набора, таких как выпрыгиваниеи сфексовость.

Иные из наиболее действенных инструментов мышления имеют математическую природу, но я ограничусь лишь их упоминанием, поскольку эта книга отдает дань нематематическим инструментам, неформальным инструментам, если угодно, инструментам прозы и поэзии, силу которых ученые часто недооценивают. И вполне понятно, почему. Прежде всего, в научных журналах сложилась культура научного стиля, которая отдает предпочтение и даже настаивает на беспристрастном, неприукрашенном изложении проблем с минимумом словесных изяществ, риторики и аллюзий. Неумолимому однообразию на страницах наиболее серьезных научных журналов есть хорошее объяснение. Как в 1965 г. написал мне один из моих оппонентов, специалист по анатомии нервной системы Дж. З. Янг, раскритиковавший несколько замысловатый язык моей оксфордской диссертации (по философии, не по анатомии нервной системы), английский язык становится международным языком науки, а потому нам, носителям английского, следует писать работы, которые под силу прочесть “терпеливому китайцу, вооруженному хорошим словарем”. Результаты этой самодисциплины говорят за себя: неважно, из Китая вы, из Германии, из Бразилии – или даже из Франции, – свои наиболее важные работы вы все равно предпочитаете публиковать на английском, элементарном английском, который без особенных проблем поддается переводу и минимально опирается на культурные аллюзии, нюансы, игру слов и метафоры. Уровень взаимопонимания, достижимый в этой международной системе, неоценим, но платить за него все же приходится: некоторые аспекты мышления явно требуют неформального жонглирования метафорами и стимуляции воображения, хитроумной атаки на баррикады закрытого разума, и если что-то из этого невозможно перевести без проблем, то мне остается лишь надеяться на виртуозное мастерство переводчиков, с одной стороны, и растущую свободу владения английским в научной среде, с другой.

Вторая причина, по которой ученые часто с подозрением относятся к теоретическим дискуссиям, ведущимся “одними словами”, заключается в том, что они понимают: критиковать аргумент, не сформулированный на языке математических уравнений, гораздо сложнее, а результаты этой критики, как правило, не столь убедительны. Язык математики обеспечивает неопровержимость. Он подобен сетке на баскетбольном кольце, которая исключает споры насчет того, попал ли мяч в цель. (Любой, кто играл в баскетбол на площадке с кольцом без сетки, знает, как сложно бывает определить, влетел ли мяч в кольцо, если он не задел ни само кольцо, ни щит.) Но порой вопросы настолько сложны и неочевидны, что математики просто не могут с ними совладать.