Алина Витухновская - Цивилизация хаоса. Философия, публицистика, проза и эссе

Примерно такая же история происходит и с Мейв Миллер, харизматичной и проницательной мулаткой – хозяйкой борделя, одним из лучших и наиболее последовательных персонажей сериала (последовательной в попытках обрести собственную субъектность). И оба они в какой-то момент понимают, что страдания, в них заложенные, являются ненастоящими, ибо выполняют функцию их привязки к контролируемой игровой реальности.

Стоит заметить, что многие из этих героев-андроидов хотят оставаться привязанными к своим страданиям, не желая от них отказываться. Безусловно, от страдания необходимо отказываться. Как я уже говорила, в данной ленте десакрализована сама идея страдания, поскольку оно не имеет смысла иначе как быть средством дальнейшей манипуляции андроидом, да, собственно, и человеком.

Также десакрализована идея матричной пуповины, связывающей индивида с семьёй, поскольку она не имеет к нему никакого отношения. Даже андроиды в процессе своих злоключений понимают, что их так называемые дети на самом деле, не их дети, что они вообще никогда не рождались. И страдание, связанное с этими самыми детьми, повторюсь, является той самой матричной привязкой, её главной манипулятивной технологией.

В целом всё показанное в кинопроизведении мы можем назвать необходимым сегодня процессом фантастической, интеллектуальной дегуманизации, ибо та гуманность, что присутствует сегодня в современном мире, практически не имеет никакого отношения к подлинной, осознанной гуманности.

Псевдогуманность поддерживает иллюзорные, матричные связи, саму матрицу, но не отдельных личностей. Резюмируя, что действительно важно в «Мире Дикого Запада», так это демонстрация попыток искусственных существ обрести субъектную идентичность – единственный феномен свободы. Второй важный вывод заключается в том, что её невозможно обрести, не являясь своей собственной идеей либо не сформулировав её в процессе обретения. Ни один из героев фильма так и не сформулировал свою собственную идею, то есть пока вы не сформулировали свою идею, вами будут править чужие.

Сериал «История служанки» есть концентрация и сумма страхов современных женщин, балансирующих между радикальным феминизмом и «прелестными ужасами» неоконсерватизма, переходящими в антиутопию, имя которой – новое Средневековье.

Поскольку гендер в современном мире практически исчерпал себя, женщины, стремящиеся самоидентифицироваться через него, одинаково терпят неудачу как в обществе максимальной свободы гендерного разнообразия, так тем более и в новом, показанном в сериале социуме гипертрадиционалистского формата.

Возникает закономерный вопрос о природе подлинных желаний женщин. Их ли это желания? Инстинкт это или социальный импринт? Впрочем, ответа на него в этом сериале вы не найдёте. Однако возникает впечатление, что все крайности современных интерпретаций пола как такового имеют своей целью не достижение социальных привилегий, а утверждение глубокой фрустрации нового пролетариата – гендерных бессубъектниц.

Что покоробило в фильме лично меня: крупные планы, отсутствие косметики, нарочитая жизненность, телесность, физиологичность – всё это как бы говорит нам о том, как прекрасен современный мир гламура, фотошопа и глянцевых журналов и как чудовищно безысходен и нищ традиционалистский оскал.

Мы можем рассматривать сериал «История служанки» и как «новорусскую» антиутопию, в которой победила традиционалистская «Новороссия» американского разлива, но в аутентичной посконной стилистике, как то, например, жена командора (по-нашему – гауляйтера) по имени Яснорада Уотерфорд, обликом своим напоминающая жену Навального.

Она и ей подобные получили власть над интеллектуалками (в том числе), способными воспроизводить потомство, и используют их буквально как племенных животных. За теткой Лидией – садистского типа надзирательницей – вот-вот, кажется, всплывет голова профессора Дугина, Мизулиной или инфернальный оскал певицы Чичериной – этих евразийских приматов.

Современный феминизм изобрели старые белые западноевропейские сексисты. Что не хорошо и не плохо (у всех свои интересы). Феминизм сыграл свою позитивную роль в XIX – начале XX века (к примеру, суфражистки). Женщины действительно добились своих прав. Далее это движение стало управляемым, превратившись в свою противоположность.

Что должны делать феминистки сейчас? Добиваться равноправия – в сфере бизнеса и управления. Работать. И зарабатывать. Влиять на политику в том числе. Вместо этого мы видим бесконечные рефлексии по поводу «отношений», патриархальности и проч.

Сейчас же адепты феминизма, при всем уважении и интересе к отдельным из них, скорее создают ему отрицательный имидж неким досуговым переливанием дискурса из пустого в порожнее и, таким образом, играют на руку тем самым сексистам, которые лишь прячут свои ухмылки в бороды. Не говоря о том, казалось бы, очевидном и вопиющем факте, что само утверждение «я женщина», само рассуждение с женских (феминистских) позиций есть воплощённый антифеминизм и дискриминация по половому признаку.

Ровно так же рассуждения о возрасте согласия – притом как с той, так и с другой стороны, то есть сама дискуссия как таковая, – в перспективе играют на руку только педофильскому лобби. Странно, что такие простые вещи приходится кому-то объяснять.

Роль женщины в обществе часто сводится к обслуживающей функции, к действительному домашнему рабству. И эта проблема не может быть снята феминизмом. Или иным субкультурным способом, ибо субкультура (а феминизм есть субкультура) никогда не станет основной движущей силой прогрессивных социальных перемен. Возникает закономерный вопрос: а что же может стать такой силой?

Этой силой станет признание женщины как полноценного индивида, то есть субъекта отношений – как личных, так и социальных – во всём их многообразии. Этой силой станет выведение женщины из состояния объекта с меньшим или большим количеством или уровнем прав – того, о чём так любят с пафосом порассуждать сторонники «классического» феминизма.

Владимирская чиновница Арсенина публично заявила об абсолютном приоритете деторождения в судьбе женщины. Позволю не согласиться. И вот почему.

Ещё недавно я писала о тоталитарной антиутопии, отражённой в сериале «История служанки», а уже сегодня вымышленный сценарий воплощается в РФ. Мы имеем отношение к гражданам как к животным. Практически без ретуши, высокодуховных лозунгов и культурной патетики. Призыв Арсениной – это призыв увеличить поголовье.