Лев Исаков - Этнология через «Чёт» и «Нечёт». Основная теорема

Мечта над стылым чувством яви…

И верен ей только Третий Сын, Иванушка-дурачок…

Но выношенная народом, что ревёт толпой-зверем Грозному Царю:

– …Не трожь Блаженного! В жизни нашей ты волен – а в его нет! Не смей!

Святое Безумие…

И плыла домовина-сказка далёче и выше, мимо пекельников: Татар, Поляков, Французов; Ригористов Вер и Неверия: Аввакумов, Никонов, Кагановичей, Хрущёвых; Эстетов и Стилистов: Баженовых, Малевичей… Диво не только, что этот САМЫЙ НЕМЫСЛИМЫЙ НЕХРИСТИАНСКИЙ ХРАМ БЫЛ ПОСТОРОЕН, но не менее и сверх того, что его не уничтожили ни Цари, ни Завоеватели, ни Воинственное Бескультурье, ни Кичливое Образованчество…

Талант – концентрированный разум наличного; Гений – безумие к наличному… И не тем ли был безумцем, Иваном-дураком ко всему прошлому и наличному, весь прямое отличие от отца и деда и к самой христианской троице Иван Четвёртый, Царь-Русак, повелевший ослепить зодчих-иванушек за нарушенный канон, но сохранивший их Неповторимый Русский Храм, чем-то и как-то зазвеневший в его душе…

Уже простое рассмотрение этих архитектурно-технических аспектов подвигало на иной уровень размышления: умозрения в историческом, историографическом, историософском плане; обращало в целостность разрозненные агрегаты и детали быта, артефакты культуры, внешние рудименты этно-психологического; подвигало в направлении изыскания к пониманию «почему мы не как все» – и во «всечеловеческих полосканиях» графа Л. Толстого вдруг высвечивало не одну только вывернутую наизнанку спесь всё превосходящей гениальности, а нечто сверх и за тем того: это затемнение, но закрывающее солнце… Или пятна уже на самом солнце?

Заслепляло.

Никогда не подаю нищим в электричках – не хочется быть дураком… Но ведь величайший из Романовых, Пётр Первый, в наставлении-инструкции своим присным требовал неуклонного исполнения договоров и обязательств: «Лучше мы от патентатов наших оставлены будем… Гонор пароля дражае всего есть» – как бы заявляя свой выбор БЫТЬ ДУРАКОМ в век, когда его современник Вильям Темпл утвердил в европейском сообществе определение «Дипломат это честный человек, которого посылают в чужую страну лгать во благо собственной страны»… Между прочим, всё должно было быть с точностью до наоборот: Россия врастала-вырастала из Азии, самой лживой из частей света, и более того, в соседстве-соперничестве с самой криводушной из её частей, и судьба киевских князей 1223 года, русской экспедиции Бековича-Черкасского 1714 года, Будённовск и Беслан в современной истории; как и повседневные наблюдения Н. Муравьёва-Карского, Н. Пржевальского, П. Владимирова; практики современного Китая, Казахстана, Монголии много в том свидетельствуют. В более широком плане: для Азии в целом НИКОГДА НЕ СУЩЕСТВОВАЛО ДИЛЕММЫ АКСИОЛОГИИ И ПРАКСИОЛОГИИ – в целом она никогда не рождала ничего подобного культу европейского рыцарства: идеал европейской войны турнир-соревнование, будь то поединок мечей или шахматная игра – азиатская война это обман и засада, нет никакого «восток-дело тонкое» – «только отсутствие принципов и неразборчивость в средствах» по П. Владимирову… И не Русь ли, заглатываемая трёхконтинентальным миром, во слово своей выношенной пословицы «с волками жить – по волчьи выть» должна была исполняться глубочайшего праксиологического аморализма?

Нет же, в русских былинах эталонный Илья Муромец ВСЕГДА ПРЕДОСТАВЛЯЕТ ПРАВО ПЕРВОГО УДАРА ПРОТИВНИКУ – и сколько же из-за этого на деле вылетает лишних зубов…

Всё маемся…

Не поглотились и не исполнились – всему инаковы…

По итогу Северо – Софийное Пятиглавие возобладало над последним памятником столпного порыва, трёхстолпной кладбищенской церковью, построенной в 1630-х годах князем-героем Дмитрием Михайловичем Стародубским-Пожарским в своём сельце Медведкове.

Налицо был возврат, но к чему:

К эстетическому решению, найденному ещё в 12 веке?

– Но и тогда, и в 17 веке богослужебное строительство оформляется из теологической идиомы, наложившейся на социально-оригинальное и трансформированное им: нет «Христианства Вообще», есть его конкретно-национальный вариант, и насколько был потрясён (и сражён) Н.В.Гоголь, когда совершив паломничество в Иерусалим, вдруг воочию увидел, что «истинное христианство» Святой Земли, и то, во что он, русак, верил, РАЗНЫЕ ВЕЩИ – такое же открытие К. Леонтьева повергло его в глубочайший пессимизм в отношении и к русскому, и к общеславянскому «православию»…

Обходя эстетичность симметрии, задаваемой группой из 4-х угловых глав на углах квадрата основания и центральной к ним доминирующей 5-й главой – впрочем, обозрение можно делать и в другом порядке, от центра к углам – задающей связность и устойчивость общей композиции, общую зрительную устойчивость зрительного монолита; примат стабильности над рвущимся порывом отставленного архитектурного столпного антипода… Обратимся к теологической интерпретации такого оформления: оно трактуется как единство, или группа агрегатов?

Теологическая трактовка православного 5-главия сразу утверждает его сложно-составной смысл: центральная глава Иисус-Спас от рождения (полумесяц-Мария) до вознесения на Кресте; 4 главки по углам—4 евангелиста/Евангелия.

Отставим божественное, непорочное и некритическое – обратимся к земному и спорному, что к чему привязано: углы к Евангелистам (и так уж случилось, что их четверо); или евангелисты к углам, чтобы как-то канонически сакрализовать конструкцию и её части, извлечь из профанного в священное? По незначительности самих персон евангелистов, их спорной выделенности на фоне массы бытовавших и бытующих апокрифов – а ранее их было значительно больше – ответ очевиден…

Главным была не их роль, а их число— 4…

При этом, учитывая, что русские храмы возводились с ориентацией алтарной части к востоку, это 4-главие означало нечто иное, нежели солярная ориентация «по сторонам света»: север-юг-запад-восток…

В 1412 году некий мастер Лукиян изготовил икону-складень с очень выразительным означением СТОРОН МИРА вокруг православного 6-конечного креста сверху—вниз и слева—направо, как «Высота» – «Глубина», «Широта» – «Длина» (по Т.В.Николаевой).

Б.А.Рыбаков совершенно обоснованно трактовал это обозначение идиомой 4-мерного ПРОСТРАНСТВЕННОГО МИРА. И тогда идиомой русского храма вполне естественно смотрится торжество православия в 4-мерном мире во всей его полноте «от ангелов до бесов». Но совершенно не удовлетворяет вывод Б.А., что это «результат» развития модели «плоскостного» мира в «пространственный», хотя бы в голове «мастера Лукияна» – налицо другое, 5-главые храмы, восторжествовавшие на Руси в 12 веке, вопреки византийским «моноструктурам к завершению» свидетельствуют, что это было не «христианское развитие» 15 века, а «языческий ренессанс» от 12-го… Православная «троичность» почтенного академика воспрепятствовала ему увидеть то, что лежало на поверхности: мир «руси» рисовался в рамках «двоиц-дополнений» чёткой структурированностью понятий «верх-низ» и «ширина-длина»; при этом с ярко выраженной приоритетностью: вполне очевидно, что вертикально расположенные на поле креста первая пара приоритетней горизонтали второй, а в последней правая «длина»приоритетней левой «ширины»по оценочной регламентации «правизны» и «левизны» в великорусском сознании.