Александр Заиконников - История Запада. Колониальная эра. Том II

На духе французского флота сказалась также смерть маркиза де Сеньеле. Маркиз де Сеньеле был старшим сыном Жана Батиста Кольбера. На посту министра королевского двора он занимался делами военно-морского флота. Де Сеньеле продолжал политическую и экономическую линию Кольбера. Объединивший после смерти маркиза в одном лице посты министра финансов и морского министра де Поншартрен, ничего не хотел слышать о наращивании морских усилий и о наступательных действиях флота де Турвиля. Имевший склонность добывать деньги для королевской казны изобретением и продажей новых должностей, де Поншартрен загнал французского адмирала в тесный управленческий коридор. Министр ограничил де Турвиля в праве самостоятельно принимать решения. Перед адмиралом была поставлена задача, употребить все имевшиеся силы французского флота на борьбу с коммерческим судоходством противника, и было настоятельно рекомендовано избегать морских сражений с союзниками. Несмотря на значительное ограничение свободы, указания де Поншартрена, скорее всего, пришлись де Турвилю по вкусу, ведь они, как нельзя более, соответствовали его осторожной натуре.

Англии и Голландии в тот год (1691) был действительно нанесен большой экономический урон. 29 июня их объединенный флот под командованием 1-го графа Оксфорда, адмирала Эдварда Рассела, оставил рейд Даунса. Целью английского адмирала было сражение с де Турвилем и возвращение контроля над Ла-Маншем. Но де Турвиль маневрировал своими силами настолько искусно, что в 1691 году так и не позволил Расселу с ним встретиться. Английский адмирал, скованный приказом навязать противнику бой, увлекся преследованием, ушел далеко на запад от английских берегов и оставил Ла-Манш свободным от англо-голландского военного присутствия. Длительным отсутствием союзного флота в Ла-Манше воспользовались французские каперы, разогнавшие несколько конвоев и захватившие в качестве призов много одиночных английских и голландских судов.

В следующем, 1692 году состоялось третье и последнее большое сражение между флотами морских держав в войне Аугсбургской лиги. Битва получила название «Сражения при Ла-Хоге», ее можно было бы назвать также «лебединой песней» французского королевского флота. Людовик XIV отмечая про себя то, как сильно затягивается эта война и то, какие большие потери несет в связи с войной французская экономика, осознал, наконец, что Франция не может себе позволить довольствоваться лишь тактическими успехами. Слава, добытая на полях сражений, сама по себе, не приносит ничего. Людовик, под влиянием Якова II, нашептывавшего ему на ухо преувеличенные слухи о количестве его сторонников на Британских островах, наконец-то принял решение вторгнуться в Англию. Но благоприятный момент был уже упущен. Вильгельм III победами в Ирландии, а затем Шотландии укрепил на островах свой личный авторитет, а численность и боевые возможности французского флота теперь уступали численности и боевым возможностям флота союзников. В довершение тулонская эскадра линейных кораблей, призванная усилить флот де Турвиля, попала в сильнейший шторм. Одновременно вскрылись проблемы с оснащением кораблей непосредственно в Бресте. Результатом изменений в управлении флотом и стечения неблагоприятных обстоятельств, стало то, что в конце весны 1692 года лишь 45 линейных кораблей было передано в распоряжение де Турвиля (в общей сложности 3200 орудий и 21500 человек команды).

Союзники в мае того же года вывели в море 88 судов, каждое из которых было вооружено более чем 50 (!) орудиями и в том числе, 27 трехдечных 80—110 пушечных кораблей. Легкие силы, находившиеся непосредственно при линейном флоте состояли из 7 фрегатов, более чем двух десятков посыльных авизо и трех десятков брандеров. В общей сложности 6750 орудий, при 38—39 тысячах человек команды. 11 11 Там же. – С. 201. Это было в два раза больше чем у французов.

Французские войска, предназначенные для переброски в Англию, были сосредоточены на полуострове Котантен. А де Турвиль получил совершенно не отвечающий возможностям его флота приказ дать в водах Английского канала генеральное сражение объединенному флоту союзников, нанести этому флоту поражение и преследовать противника до его операционных баз. Как и следовало ожидать, все произошло с точностью до наоборот. Английские адмиралы Эдвард Рассел и Ральф Делаваль, командовавшие англо-голландским флотом, 29 мая нанесли поражение флоту де Турвиля. К чести последнего, следует отнести то, что к концу жаркого дня, когда над морем сгустились сумерки, и стихла канонада, ни один из французских кораблей не был потоплен и не спустил своего флага. Потери де Турвиль понес уже во время отступления, когда между островом Олдерни и мысом Ла-Хог, (на восточном побережье Котантена), 15 больших французских кораблей были отрезаны от главных сил переменившимся течением. Причину случившегося, по-видимому, следует искать в том, что французы отступали слишком медленно, не решаясь сжечь, сильно пострадавший от огня англичан, «Солей Рояль» (фр. «Soleil-Royal» – «Королевское Солнце»), 110-пушечный трехдечный флагман де Турвиля. Солей Рояль был, по некоторым оценкам, лучшим военным кораблем эпохи. Из 15 отрезанных англичанами французских судов, только три смогли укрыться в Шербуре, остальные двенадцать были сожжены своими командами, либо потоплены (захвачены) союзниками.

Поражение французского флота у мыса Ла-Хог и потеря дюжины больших линейных кораблей, вопреки распространенному мнению, не стали смертным приговором французскому флоту. В следующем 1693 году, де Турвиль вывел в море, как и в лучшие свои времена, 70 кораблей. Потери, были восполнены. Но изменилась сама концепция войны. Союзники в Ла-Манше теперь были сильнее французов и французы это знали. На французских военных советах уже не шла речь о завоевании в решающем морском сражении господства на море, это господство было решено оставить англичанам. И это было симптомом. С 1693 года и до конца войны, французский военный флот пока он окончательно не пришел в упадок, из-за небрежения и недостатка финансов, оперировал исключительно на коммуникациях, против английского и голландского коммерческого судоходства. Успехам таких операций, кстати сказать, способствовали более высокие, нежели у англичан мореходные и скоростные качества больших французских кораблей. Другой причиной успехов французов, была если не трусость, то, как минимум излишняя осторожность английского командования, осознававшего превосходство французских судов в технической части, а французских команд в отваге, проявляемой непосредственно в бою. Эти опасения заставляли союзников держать все свои силы вместе из-за возможности встречи с флотом де Турвиля. Как следствие, торговые караваны союзников, за пределами Английского канала, не говоря уже про одиночных торговцев, остались в это время без необходимой защиты.