Владимир Зубков - Монологи и диалоги о постмодерне и постмодернизме

Понятия «постиндустриальное общество» и «общество постмодерна» нередко используют как синонимы. По аналогии часто не видят существенной разницы и между постиндустриализмом и постмодернизмом. Этому способствовали высказывания ряда влиятельных ученых, в частности Ж.-Ф. Лиотара. «Постиндустриалистские теории, теории информационного общества, даже постмодернистские теории общества с легкой руки Ж.-Ф. Лиотара стали фактически различного рода теориями “общества знания”, в рамках которых распределение социальных статусов, система социального неравенства строились на основе таких ресурсов как знание и уровень образования» [11] Полякова Н. Л . Новые горизонты теории общества начала XXI века: от постиндустриализма к неокапитализму // Вестник Московского университета. Серия 18: Социология и политология, 2016. № 2. С.84. . Однако это не так. Постиндустриализм верит в науку и прогрессивное развитие общества на основе ее достижений, тогда как постмодернизм, напротив, выражает явный скепсис по отношению к научному познанию и возможности изменить мир посредством технических инноваций.

Уже давно известно, что научные изобретения одинаково могут служить и добру, и злу, как мирный и военный атом. Вообще же все достижения науки и техники на протяжении веков имели в первую очередь военное применение, расширяя возможности убийства людей. Правда, наука в этом смысле могла и «реабилитировать» себя. Так, после изобретения зарина и зомана в качестве антидота стал использоваться пенициллин. Однако постмодернизм заметил и другое. Современные технологии сделали возможным то, о чем люди еще недавно могли только мечтать. Однако реальное воплощение мечты может существенно отличаться от мечты как таковой: это воплощение всегда обрастает множеством обстоятельств, которые не учитывались мечтателями. Так, избавление от тяжелого физического труда, будучи давней мечтой человечества, на практике обернулось «сидячим образом жизни» и стало источником множества болезней. Избавление же от рутинной умственной активности в эпоху цифровизации вызвало у людей деградацию памяти и некоторых других мыслительных функций. Вполне возможно, что скоро нужно будет создавать специальные методы поддержания тонуса мышления человека, подобно тому, как сегодня в фитнес-зале он поддерживает тонус мышц.

Важнейшее социальное противоречие нашей эпохи можно парадоксальным образом сформулировать как противоречие между постиндустриализмом и постмодернизмом. Восторг от науки и скепсис по отношению к ней диалектическим образом переплелись в сознании современного человека. Но в отличие от наших предков эпохи модерна мы не можем не видеть отрицательных сторон научно-технического прогресса, который уже угрожает самому существованию человечества. Кроме того, познавательная деятельность сегодня служит доминированию одних людей над другими, и в первую очередь доминированию западной цивилизации над остальными культурами мира. И все же пока еще правительства большинства стран видят свое предназначение в содействии прогрессу. В науку и технику вкладываются ни с чем не сравнимые средства, идущие в первую очередь на прогресс вооружений и в качестве некой «экстерналии» – на улучшение жизни и быта людей.

Современное состояние борьбы между постиндустриализмом и постмодернизмом можно охарактеризовать как явное доминирование постиндустриализма в социальных практиках людей при наличии весьма яркого фантома постмодернизма, поскольку постмодернистские настроения постоянно проникают в науку, искусство и обыденное сознание людей. Даже в Голливуде, последовательно пропагандирующем технологический прогресс, вдруг возникают постмодернистские мотивы. По содержанию некоторых фильмов вдруг оказывается, что дауны или аутисты представляют собой высшие существа по сравнению с обычными людьми. Можно ли было представить себе это в расцвете эпохи модерна с ее безапелляционной верой в разум? Уже совсем другое отношение проявляется к австралийским аборигенам и другим сообществам, предпочитающим первобытный способ существования. Если ранее по отношению к ним по большей части высказывалась жалость (ну, что поделаешь, отстали от нас ребята), то сегодня за ними признают определенную «правду жизни». Оказывается собирательство и охота в условиях Австралии оправданы тем, что оседлое сельское хозяйство способно полностью уничтожить природную среду. Таких примеров много, и все они могут быть названы фантомами постмодерна.

Однако определенная часть современной элиты была бы рада, чтобы базовые социальные практики подчинялись принципам постмодернизма, а постиндустриализм стал бы фантомом, проявляющим себя лишь в отдельных сферах жизни. Но пока такое состояние общества кажется маловероятным или очень-очень далеким.

Основным предметом предлагаемой вашему вниманию книги является не совокупность текстов тех, кто считает себя постмодернистами, или тех, кого все считают таковыми, а особый стиль мышления, специфические принципы структурирования мыслительных объектов, противоположных модернизму.

Постмодернизм отличается жестким критическим пафосом по отношению ко всему тому, что было до него в познавательном процессе, и изобретением массы специфических понятий и категорий, которые якобы дают возможность некой новой постановки проблемы жизни человека и восприятия им окружающей реальности. Фактически, причастность к постмодернизму сегодня часто выражается в освоении его специфического языка, пригодного только в рамках его традиционного проблемного поля. И хотя введение новых категорий в какой-то степени заставляет переосмысливать имеющиеся знания под новыми углами зрения и расставлять новые акценты, сложность постмодернистской терминологии часто затемняет вполне очевидный смыл того, о чем идет речь.

В реальности же сегодня мы имеем формирование нового отношения к жизни и познанию, которое постепенно, подобно ростку сквозь асфальт, пробивается через привычные модернистские постулаты. Ярким примером «действенного постмодернизма» служит освоение государственными и корпоративными управляющими элитами нового «выставочного» стиля мышления, который позволил им отойти от исчерпавшего себя традиционного понимания социального управления и использования его методов на практике. Другим заметным явлением современной жизни, демонстрирующим отказ от ценностей модерна, становится дауншифтинг. Конечно, формирование нового мышления только начинается, и большинство людей все еще починяются модернистским догматам, но все же среднестатистический житель Земли в нашем веке мыслит уже не так, как это делал его предшественник сто и даже пятьдесят лет назад.