Александр Клюев - Свобода от смерти

Кришнамурти утверждает, что только при условии исчезновения психологического времени человеческое сознание обретает способность напрямую контактировать с реальностью, воспринимая ее без каких-либо искажений и иллюзий, и действовать, не следуя за мыслью, а спонтанно: не мысль, а потом действие, а мысль есть действие.

Исчезновение психологического времени означает полное отсутствие мысли, то есть совершенное спокойствие ума. Когда ум совершенно спокоен, имеет место процесс, который Кришнамурти называет озарением. Сам он в последние годы пребывания в теле был в состоянии находиться в процессе озарения часами. Лишь при озарении возможно целостное восприятие окружающего мира, лишь при озарении способны рождаться новые идеи и новое знание. Процесс озарения, как мы теперь знаем, — это результат прямого контакта сознания индивида с Божественной (Супраментальной) Силой.

Озарение исходит не из процесса мышления, а непосредственно из Всеобщего Разума и действует мгновенно, то есть минуя этап логического выбора и принятия решения. Мышление должно включаться только тогда, когда требуется ментально выразить или сформулировать нечто.

В связи с этим Кришнамурти предлагает поистине гениальную формулу, лежащую в основе его метода, — Наблюдающий есть наблюдаемое! Реальность — это когда нет разделения (временного зазора) между мыслящим и мыслью. Реальность — это восприятие посредством озарения.

Основа метода Кришнамурти — постоянное (без вмешательства ума) наблюдение за процессом собственного мышления.

Вот как он сам описывает этот процесс.

«Чрезвычайно интересно наблюдать процесс собственного мышления, просто наблюдать, как мыслишь. Откуда берет начало эта реакция, которую мы называем мышлением? Очевидно, из памяти… Мы видим, как мысль поддерживает и продлевает удовольствие, испытанное нами вчера, и как мысль продлевает также противоположность удовольствия, являющуюся страхом и страданием; таким образом, тот, кто переживает и мыслит, сам и представляет собой эти удовольствия и страдания (наблюдающий есть наблюдаемое. — Авт.), а также является той сущностью, которая питает и поддерживает удовольствие и страдание. Тот, кто мыслит, отделяет удовольствие от страдания. Он не видит, что в самом требовании удовольствия таится страдание и страх. Мысль в человеческих отношениях всегда содержит требование удовольствия, которое они прикрывают разными словами, такими, как верность, помощь, жертва, поддержка, служение…

Мысль изворачивается, потому что она может выдумывать все, что угодно, и видеть вещи, которых не существует. Она может проделывать самые необычные трюки, и поэтому на нее нельзя полагаться, но если вы поняли всю структуру мышления — как вы мыслите, почему вы мыслите, какими словами пользуетесь, как вы ведете себя в повседневной жизни, как вы разговариваете с людьми, как вы относитесь к ним, как вы ходите, как вы едите, — если вы осознали все это, тогда ваш ум не введет вас в заблуждение, тогда ничто не сможет вас обмануть, тогда ум не требует, не подчиняет; он становится необычайно спокойным, гибким, сенситивным (чувствительным), пребывающим наедине с собой, и в этом состоянии ничто не может его обмануть.

Если человек хочет увидеть что-либо ясно, его ум должен быть очень спокоен, без всех этих предвзятых мнений, без болтовни, диалога, представлений, образов — все это должно быть отброшено ради того, чтобы видеть. И только в тишине вы можете наблюдать, как рождаются мысли… Только когда вы полностью спокойны, спокойны всем вашим существом. Тогда, если вы зададите вопрос, как возникает мысль, вы начнете видеть из этой тишины, как мысль обретает форму. Если вы осознали, как возникает мысль, то нет необходимости ее контролировать. Мы тратим очень много времени и расточаем очень много энергии в течение всей нашей жизни, пытаясь контролировать наши мысли — это хорошая мысль, я ее должен поощрять, это мысль плохая, я должен подавить ее, — идет непрерывная борьба между одной мыслью и другой, между одним желанием и другим, одно удовольствие преобладает над всеми остальными; но если существует осознание того, как возникает мысль, то нет противоречия в мышлении…»

Непременное условие для эффективного исследования механизма функционирования мышления — нахождение активного сознания в текущем моменте времени (или в текущей ситуации), дабы иметь возможность прямо на входе встречать, высвечивать и незаинтересованно (не подхватывая, не отвергая и не оценивая) наблюдать все мысли и эмоции, рождающиеся в сознании.

Все удивительно просто! Никаких усилий! Никакой траты энергии! Просто наблюдение! Не «гулять» активным сознанием ни в прошлом, ни в будущем, а находиться в реальном времени — это и есть практика активной медитации по Джидду Кришнамурти.

Медитация — это полное опустошение ума. Содержимое ума, считает он, — результат времени; оно — результат тысячи переживаний, огромного накопления знаний, воспоминаний. Ум так отягощен прошлым, потому что все его знание есть прошлое, а память — результат накопления тысячи переживаний, и все это — известное. Может ли ум, являющийся как сознательным, так и бессознательным, полностью опустошить себя от прошлого? В этом — все движение медитации. Если ум осознает себя без всякого выбора, видит целиком свое движение, может ли это осознание очистить ум от известного? Ведь если есть хоть какой-то остаток прошлого, ум не может быть чистым, невинным. Таким образом, медитация — это полное опустошение ума.

Медитация — одно из величайших искусств в жизни, — возможно, высочайшее, поскольку ему нельзя ни от кого научиться. Вот в чем красота медитации. У нее нет ни техники, ни авторитета. Когда изучаешь самого себя, наблюдаешь себя, наблюдаешь, как ходишь, ешь, что говоришь, сплетни, ненависть, ревность, если осознаешь все это в себе, без выбора, то это часть медитации. Поэтому медитация может происходить тогда, когда едешь автобусом и гуляешь в лесу, полном света и тени, или слушаешь песни птиц, или всматриваешься в лицо жены или ребенка.

Необходимая составляющая медитации по Джидду Кришнамурти — полнота внимания. Перед началом всех своих бесед он требовал от слушателей прежде всего именно полноты внимания.

Под ней Кришнамурти понимает не эмоциональное (с вмешательством эмоций), не интеллектуальное (с вмешательством ума) слушание, а слушание целостное, всеобъемлющее, тотальное, при котором слушатель отдает все свое существо процессу понимания. Только тогда полностью устраняется барьер между слушающим и говорящим. Всецельная полнота внимания необходима и при чтении, которое при этом становится медитативным. Медитативное чтение позволяет читающему целиком погружаться в письменные источники высшей пробы и делать при этом удивительные открытия в собственном сознании, которые невозможны при эмоционально-интеллектуальном чтении.