Александр Фетисов - Диалектика познания

Стоит совершить грех однажды, остальные явятся сами собой. Принцип неопределенности помог внедрить в квантовую механику ряд других «принципов» и «фундаментальных понятий», которые также как и основополагающий принцип, не содержат за собою ничего определенного. А если и содержат, то совсем не те реальные вещи, которые в них вкладываются.

(1) Волновая функция, (2) принцип суперпозиции состояний, (3) операторы, (4) действия над операторами, (5) непрерывный спектр, (6) предельный переход, (7) проблемы измерения или проблема взаимосвязи макрообъектов с микрообъектами - и мы полны уважения к научным терминам квантовой механики, но все же хотим знать, а самое главное понять - что скрывается за этими терминами, во-первых, объективного и, во-вторых, реального? (см. §3)

Если не иметь в виду математическую символику и действия с символикой, не принимать во внимание формально логические конструкции, не принимать всерьез высказывания, основанные только на интуиции и эвристических догадках - что в этом случае останется из числа фундаментального своего, собственного в квантовой физике такого, что можно было бы назвать объективным и реальным?

Мы далеки от мысли, чтобы сказать: «Ничего не останется», но мы не скажем, что все оставшееся окажется отражением объективного и реального. В квантовой физике все понятия нуждаются в серьезном переосмысливании и самое главное - в серьезной постановке на реальную почву.

Мы не можем сейчас задерживаться на теоретических положениях квантовой механики - на это потребовалось бы очень много времени и это сейчас не принесло бы никакого положительного результата. Пока не создана подлинная научная «квантовая механика» (теория Развития), все споры и все сказанное относительно современной механики, пусть они окажутся сто раз правильными, - все равно останутся неуслышанными и непонятыми. Но мы не можем не остановиться на некоторых обстоятельствах и не высказать замечаний, которые нам понадобятся впоследствии.

Прежде всего, надо подчеркнуть то обстоятельство, что современная квантовая физика - это не устоявшиеся общепринятые представления, а всего лишь некоторая совокупность субъективных взглядов, первоначально сложившихся в головах очень небольшого числа физиков: Эйнштейна, Бора, Гейзенберга, Шредингера, Зоммерфельда, Планка, Паули. Дирака, Борна, де Бройля - общим числом чуть более десятка.

И надо сказать, что квантовую физику, если не считать студентов, молодых преподавателей и людей, знакомых с современной физикой только по газетам, - до сих нор никто до конца не понимает. Даже многие ее создатели, и те, далеко не все ее понимали.

Возьмем Эйнштейна. Его биография наиболее яркая в современной физике. То, что случилось с Эйнштейном, похоже на волшебную сказку, с той разницей, что в волшебных сказках даже наиболее фантастические и запутанные события к концу всегда распутываются и проясняются. События с Эйнштейном, напротив, не прояснялись и к концу еще более запутывались. Вокруг Эйнштейна рождались легенды, написано много замечательных книг, рассказано немало умилительных историй и пишутся научные исследования, посвященные таинственному творческому духу создателя необыкновенной теории относительности.

В чем причина столь шумного успеха столь скромного и бесспорно честного человека, каким был Эйнштейн? Если ответить коротко, можно так сказать:

буржуазия чтит своих героев.

Чем хуже идут дела, тем больше шума создастся вокруг тех людей, кто найдет путь к спасению или хотя бы вселит на этот счет иллюзию. Мы уже отмечали - к определенному моменту буржуазная физика попала в тупик в вопросе времени и пространства. Все предшествующие теории, более чем вековая работа мысли буржуазных физиков и «стройное» здание буржуазного мировоззрения - все было построено на изотропности пространства и времени: на предположении, что пространство и время, будто внутренне однородны, т.е. абсолютны.

«Время - абсолютно»; «Пространство - абсолютно»; «все Тела - абсолютно тверды»; скорости движения - любые вплоть до бесконечно больших. Словом, до определенного момента дела шли прекрасно: пространство и время представлялись «абсолютно существующими реальностями» , которые позволяют к тому же истолковывать себя геометрически , - т.е. в виде математических величин.

Некоторое неудобство для буржуазного мировоззрения представлял лишь средневековый «Эфир», заполнявший пустоту в геометрическом пространстве. Однако, в силу его «нематериальности», а так же благодаря предпринятым мерам по наделению его свойствами абсолютно твердого тела, это неудобство было преодолено и в то время никого особенно не беспокоило.

Но вот на стыке XIX и XX веков, с таким трудом и такой любовью возведенное здание буржуазного миропонимания вдруг заколебалось и на глазах у всего мира было готово рассыпаться в прах. Со всех сторон шли донесения об открытиях, которые отрицали изотропность пространства и времени.

Открытия и добываемые факты со всей бесспорностью утверждали, что время и пространство не столь абсолютны и не столь внутренне бессодержательны, какими казались до того момента. Теперь, согласно открытым новым фактам, они казались внутренне неоднородными, структурными и противоречивыми - т.е. содержательными .И теперь, следовательно, их никак уже далее нельзя было интерпретировать только геометрически (количественно). Есть случаи, а таких случаев - весь микромир, когда пространство и время нельзя представлять себе как метрические величины.

Большие неожиданности так же принес и «безобидный», приспособленный к буржуазному пониманию феодальный «Эфир». Теперь он казался уже не абсолютно твердым телом; в нем появились ясные намеки на неоднородность, структурность, противоречивость. Эфир становился содержательным, хотя и по-прежнему оставался нематериальным.

В целом удар по классическим представлениям был настолько неожиданным, что любовно сотворенное мировоззрение заколебалось и было готово похоронить под своими обломками всех его создателей. Многих охватил страх, кое-где началась паника. Один из столпов классической физики Лоренц сказал:

«Я потерял, уверенность, что моя научная работа вела к объективной истине, и я не знаю, зачем жил; жалею только, что не умер пять лет назад, когда мне еще все представлялось ясным».

Шли лихорадочно поиски выхода. Как сохранить цельное мировоззрение, не меняя его в принципе - такой вопрос стоял и перед многими другими физиками, которым предстояло не умирать в ближайшем будущем, а долго жить. Без цельного мировоззрения могут долго жить лишь лавочники, но не физики, не химики и не математики, которые призваны и вынуждены как-то более или менее правдоподобно объяснять окружающий их мир. Поэтому, чего бы не стоило, надо было найти выход из тупика.