П Чаадаев - Отрывки и разные мысли

Для ОРМ . № 33–37 характерна сенсуалистическая тенденция в объяснении механизма постижения человеком природы, которую можно проследить также в ФП II и ФП III. В ФП II Чаадаев рассуждает о том, что "великое орудие исчисления облекает ее (систему познания.- В.С .) в неизменную форму математической достоверности" (С. 350). Не исключено поэтому, что эти ОРМ являются набросками текста ФП II.

На подобные размышления Чаадаева могла натолкнуть книга Лапласа "Опыт философии теории вероятностей", читая которую он подчеркнул слова: "Все действия природы не что иное, как математические результаты небольшого числа неизменных законов" (Каталог. № 414.P. 250; пер.: М., 1907. С. 187).

Ср. с рассуждениями о пространстве и времена в ФП III (С. 361–363).

Идея эта была широко распространена в философской литературе, и Чаадаев мог обнаружить ее, например, у Фихте, который в "Основных чертах современной эпохи" писал: "… личная жизнь определяется влечением к самосохранению и благополучию; далее этого не идет природа" ( Каталог . № 266.S. 51; пер.: СПб. 1906, С. 22). О "продолжении жизни, сохранении рода" как о "цели природы" писал И.Г.Гердер (Идеи… М., 1977. С. 41). Мыль об "инстинкте самосохранения, который присущ нам как и всем одушевленным существам", встречается у Чаадаева и в ФП II , поэтому данный отрывок можно считать наброском этого письма.

О явлении Иисуса Христа Савлу (будущему апостолу Павлу) рассказывается в "Деяниях апостолов" (22, 6-11).

Неточные цитаты из Евангелии от Луки, где рассказывается о детских годах Иисуса Христа. (2, 40 и 46).

Проблемой анализа и синтеза, их соотношением Чаадаев занимается в ФП , напр., в ФП III (С. 358).

Мысль, выраженная в этом отрывке, положена в основу статьи И.М.Ястребцова "Взгляд на направление истории (Письмо к М.Ф.О<���рлову>)", опубликованной в журнале "Московский наблюдатель" (1835, апрель. Кн. 2. С. 691–705). В статье много почти дословных совпадений с мыслями Чаадаева, например: "Род человеческий представляется одним лицом, вырастающим или развивающимся постепенно по естественным и непреложным законам (С. 701)". Окончательный вывод статьи выдержан в духе комментируемого отрывка Чаадаева: "Кто хочет раскрывать тайны истории одною только памятью, а не проницательностью, кто хочет собирать, а не сочинять ее, тот ниже нынешнего века (С. 705)".

О книгах Гизо в библиотеке Чаадаева см. примеч. 5 и примеч. 15, 16 к ФП VI ; идея этого отрывка — идея мыслящей истории-разработана Чаадаевым как методология современной истории в начале ФП VI (С. 392–396).

Это рассуждение является наброском концепции руññкой истории, развитой Чаадаевым в ФП I. См. также примеч. 96.

С творчеством Байрона Чаадаев, хорошо знавший английский язык, вероятно, был знаком с юности, совпавшей с первыми выступлениями Байрона в печати. Интерес Чаадаева к английской культуре, как и знание английского языка, объясняется тем, что, по словам М.И.Жихарева, в детстве "у Чаадаева был какой-то вроде дядьки англичанин, про которого мне ничего неизвестно, исключая того, что по этому случаю оба брата хорошо знали по-английски, что между русскими не часто бывает". ( ВЕ . 1871, август. С. 177 ).

Возможно, Чаадаев был одним из первых, кто познакомил А.С.Пушкина с творчеством английского поэта. Во всяком случае, П.Бартенев, со ссылкой на Чаадаева, утверждает, что с Байроном Пушкин "начал знакомиться еще в Петербурге (т. е. до южной ссылки 1826 г.-В.С.), где учился по-английски и брал для того у Чаадаева книжку Газлита "Рассказы за столом"" (РА. 1866. С. 1140). По мнению М.А.Цявловского, "Чаадаев спутал время, когда Пушкин брал у него книгу" (так как первое издание указанной книги У.Хэзлитта вышло в 1825 ã.; см.: Пушкин и его современники. Пг.,1914. Т. V. Вып. 17–18. С. 55), но несомненно, что Чаадаев еще в "Петербургский период" своего знакомства с Пушкиным пытался приобщить поэта к английской культуре.

В библиотеке Чаадаева сохранилась поэма Байрона "Бронзовый век" (Каталог. № 164). Кроме того, во втором томе поэтической антологии, изданной в 1827 г. в Париже(The living poets of England), имеется несколько стихотворений Байрона, из которых внимание Чаадаева привлекло лишь одно: "Океан" (есть пометки его рукой; Каталог. № 432.T. 2.P. 205–206). Этого материала, конечно, недостаточно, чтобы составить вполне определенное представление об отношении Чаадаева к творчеству Байрона. Судя по отметкам, сохранившимся на страницах указанной антологии, Чаадаев уделял большее внимание таким поэтам, как С.Роджерс, У.Вордсвоут и Р.Саути.

В библиотеке Чаадаева имеются следующие книги указанных авторов: "Приключения Телемака" и "Духовные сочинения", в 4‑х т. Ф.Фенелона (Каталог. № 261, 262); "Собрание сочинений", в 12‑и т. Ж.Л.Бюффона (Каталог. № 159) и "Исповедание веры савойского викария" Ж.‑Ж.Руссо (Каталог. № 587). Все эти книги сохранили многочисленные отметки и надписи Чаадаева; из 12-и томов "Сочинений" Бюффона Чаадаевым проработаны 4 т.; из "Натуральной истории" французского ученого Чаадаев прочитал тома, посвященные "Истории животных", "Человеку" и "Домашним животным" (соответственно 4, 5 и 6 т. "Сочинений"), причем 5-й том он читал по крайней мере дважды, так как в нем имеются отметки, сделанные простым и красным карандашом (с красным карандашом Чаадаев читал в 40-е годы); в частности, красным карандашом подчеркнуто знаменитое изречение Бюффона "стиль-это сам человек" (P. 604).

ОРМ. № 47–48 полемически направлены против Сведенборга и, возможно, Ш.Бонне. последний построил "лестницу существ" от простейших неорганических тел до ангелов. В библиотеке Чаадаева имеется книга Ш.Бонне "Созерцание природы" (Каталог. № 145), но без следов чтения. Сочинений Сведенборга нет в библиотеке Чаадаева, но имеется книга Й. фон Герреса о Сведенборге (Каталог. № 295), на которой сохранились условные знаки и надпись Чаадаева. Ангелы, по Сведенборгу, это умершие люди, земная жизнь которых была посвящена любви к богу и ближним. Несмотря на то, что вслед за Бюффоном Чаадаев признает единство растительного и животного мира (и в какой-то мере даже единство животного и человеческого мира, допуская гипотезу о человеке-животном-отрывок № 101) и тем самым допускает существование "промежуточных" видов, он не может допустить существования ангелов (т. е. промежуточного вида между богом и человеком), так как это противоречит христианскому учению о сотворении человека. Именно этой, его полемикой со Сведенборгом обусловлено и особое понимание Чаадаевым христианского бессмертия (отрывок № 88).