Деррида Жак - О почтовой открытке от Сократа до Фрейда и не только

Я не буду сам открывать его, я дам вам возможность сделать это над всем прочим, что касается слов и предметов (занавесов, холстов, вуалей, экранов, девственных плев, зонтов и т. д.), которые довольно долго были объектом моих забот. Можно бы попытаться осуществить наложение всех этих материй, одних на другие, следуя одному и тому же закону. У меня для этого нет ни желания, ни времени, процесс должен производиться сам собой, либо без этого вообще можно обойтись.

Вот занавес Фрейда и нити, за которые дергает дедушка.

«У этого славного мальчугана проявлялась все же одна обескураживающая привычка, а именно: забрасывать в угол комнаты, под кровать, и т. д. все мелкие предметы, попадавшиеся ему под руку таким образом, что Zusammensuchen [поиски с целью собрать, собирание] принадлежностей его игры ( Spielzeuges )было делом нелегким».

Занятие для родителей, а также для ребенка, который от них этого ожидает. Оно состоит в том, чтобы искать, собирать, соединять с целью вернуть . Это то, что дедушка называет делом и зачастую нелегким. Взамен он назовет игру рассеиванием, которое отсылает далеко, операцией отдаления, а принадлежностью игры сумму используемых предметов. Совокупность процесса разделена, существует разделение, которое не является разделением труда, а разделением между игрой и делом: ребенок играет в отдаление своих «игрушек», родители трудятся , собирая их, что не всегда является легким делом. Как если бы на этой стадии родители не играли, и ребенок не занимался своим делом. Он полностью прощен за это. Кому могло бы прийти в голову его в этом упрекнуть? Но работа зачастую дается с трудом, и по этому поводу слышны уже вздохи. Почему же ребенок разбрасывает предметы, почему он отдаляет все, что находит у себя под рукой, кого и что?

Появления на сцене катушки еще не было. В некотором смысле она будет только примером процесса, который только что описал Фрейд. Но примером показательным, который дает повод для «наблюдения» дополнительного и решающего, для толкования этого процесса. В этом показательном примере ребенок бросает и снова возвращает к себе, разбрасывает и собирает, сам отдает и берет, он олицетворяет собирание и разбрасывание, множество субъектов действия, дело и игру в одном субъекте, по-видимому, в одном единственном предмете. Это то, что дедушка расценит как «игру» в тот момент, когда все нити будут собраны в одной руке, обходясь без родителей, без их работы или же их игры, которая заключалась в приведении комнаты в порядок

Появления катушки еще не было. Слово Spielzeug до сих пор обозначало только собирательное понятие, набор игрушек, единицу множества разбрасываемых предметов, которые родители ценой труда должны определенным образом собрать и которые дедушка собирает здесь в одном слове. Эта собирательная единица является механизмом игры, которая может приходить в расстройство , менять место, делить на части или разбрасывать. Слово «принадлежность» в качестве общности предметов в этой теории общности — это Zeug ,орудие, средство, продукт, штука и, согласно самому семантическому переходу, что на французском, что на английском языке, пенис. Я не буду здесь комментировать сказанное Фрейдом, я не говорю о том, что излагает Фрейд; далеко разбрасывая свои предметы или же свои игрушки, ребенок отделяет себя не только от своей матери (как это будет сказано далее, и даже от своего отца), но и от дополнительного комплекса, состоящего из материнской груди и его собственного полового члена, предоставляя родителям возможность, но лишь на короткое время, объединять, совместно объединять то, что он хочет разъединить, удалить, разделить, но ненадолго. Если он разлучается со своей игрушкой ( Spielzeug )как с самим собой, с целью позволить себе затем соединиться, это происходит потому, что он сам является собирательным понятием, чье воссоединение может дать повод к любой комбинации совокупностей. Все те, кто играет или чьи действия направлены на воссоединение разрозненного, являются заинтересованными сторонами этого процесса. Я не имею в виду, что Фрейд это утверждает. Но он заявит в одном из двух высказываний, о которых я упомянул, что ребенок также «играет» и в появление-исчезновение самого себя или своего образа. Он сам — часть своей Spielzeug .

Появления катушки еще не было. Вот она, ей еще предшествует интерпретативное введение: «При этом [далеко забрасывая свою игрушку Spielzeug ]он, с выражением удовольствия и интереса, произносил протяжное о-о-о-о, которое по общему мнению матери и наблюдателя [дочери и отца, матери и дедушки, сроднившихся в одной и той же спекуляции] было не междометием, а означало «fort» [туда, далеко]. В конце концов, я заметил, что это — игра и что ребенок пользуется всеми своими игрушками ( Spielsachen )только для того, чтобы играть в «ушли» ( fortsein )».

Вмешательство Фрейда (я не говорю дедушки, а того, кто рассказывает о том, что зафиксировал наблюдатель, тот, кто наконец заметил, что «это была игра», существуют, по меньшей мере, три инстанции одного и того же «сюжета», рассказчик-спекулянт, наблюдатель, дедушка, тот, кто никогда не был открыто отождествлен с двумя другими, двумя другими и т. д.) заслуживает того, чтобы мы в этом месте остановились. Он рассказывает, что он тоже занимался толкованием в качестве наблюдателя. И он говорит об этом. И все-таки, что же он подразумевает под игрой, или же делом, которое заключается в объединении разрозненного? Так вот, парадоксально, что он называет игрой операцию, которая заключается в том, чтобы не играть со своими игрушками: он не пользовался ими, он не использовал ( benutzte )свои игрушки, он не применял их с пользой, не орудовал ими, а лишь играл в их отдаление. Итак, «игра» заключается не в том, чтобы играть со своими игрушками, а извлекать из них пользу для другой функции, а именно — чтобы играть в «ушли». Таково, дескать, отклонение или телеологическая самоцель этой игры. Но телеология, самоцель удаления ради чего, кого? Для чего и кому служит такое использование того, что обычно осуществляется без оплаты или без пользы, в данном случае — игра? Какую выгоду можно извлечь из подобной не-бес-платности? И кому? Может быть, не только выгоду, и даже не одну, и может быть, не единственной спекулирующей инстанции. На телеологию толкуемой ситуации найдется и телеология толкования. А в толкователях недостатка нет: дедушка, он же наблюдатель, спекулянт и отец психоанализа, в данном случае рассказчик, и далее, а далее отождествляется с каждой из этих инстанций, та, чье суждение, вероятно, до такой степени совпадало ( übereinstimmenden Urteil ), чтобы позволить ему раствориться в толковании отца.