Жак Деррида - Голос и феномен

Для нас различение остается именем метафизическим, и все имена, которые оно получает в нашем языке, являются — в качестве имен — метафизическими по-прежнему. В частности, когда они высказывают определенность различения в отличии присутствия от присутствующего ( Anwesen/Anwesend ), но самое главное — когда они говорят, и уже самым общим образом, о детерминации различения в отличии бытия от сущего.

Более «старое», чем само бытие, такое различение не имеет в нашем языке никакого имени. Однако мы «уже знаем», что если оно неименуемо, то это не временно, это не потому, что наш язык еще не нашел или не получил данное имя , и не потому, что его надо было бы искать в другом языке, вне конечной системы языка нашего. Это потому, что имени и в самом деле нет, нет даже имени сущности или бытия, нет даже имени «различение» — которое не есть имя, не есть чистое номинальное единство и которое беспрестанно распадается в цепи различающихся замещений.

«Имени и в самом деле нет» — надо читать данное предложение в его банальности . Это неименуемое не является невыразимым бытием, к которому не могло бы приблизиться никакое имя, — например, Богом. Это неименуемое выступает игрой, обеспечивающей номинальные эффекты, называемые именами относительно целостные или атомизированные структуры, цепи замещений имен, куда, к примеру, вовлечен , захвачен, вновь записан и сам номинальный эффект «различение» — поскольку обманчивое вхождение или обманчивый выход есть тоже часть игры, функция системы.

Что мы знаем, что мы могли бы знать, если бы здесь речь шла просто о знании, это то, что никогда не было, что никогда не будет исключительного слова, главного имени. Вот почему мысль буквы а различения не является ни первым предписанием, ни пророческим извещением о предстоящей и еще небывалой номинации. В этом «слове» нет ничего керигматического [117] , если только мы в состоянии ощутить, что оно изъято из процесса возвышения себя прописной буквой [ émajusculation ]. Если мы в состоянии поставить под вопрос имя имени.

Не будет исключительного имени, даже если оно — имя бытия. И его надо мыслить без ностальгии , то есть вне мифа о чисто материнском или чисто отцовском языке, об утерянной родине мысли. Необходимо, напротив, утвердить его — в том смысле, в каком утверждение пущено в ход у Ницше, — в некоем смехе и в некоем па танца.

От этого смеха и от этого танца, от этого утверждения, постороннего всякой диалектике, в дело вступает то другое лицо ностальгии, которое я бы назвал хайдеггеровской надеждой . Я вполне отдаю себе отчет в том, что данное слово, употребленное здесь, может шокировать. Я все же, не исключая никаких последствий, рискую его использовать и ставлю в связь с тем, что Изречение Анаксимандра , как мне кажется, удерживает из метафизики: с поиском подлинного слова и исключительного имени. Говоря о «первом слове бытия» ( das frühe Wort des Seins: tokreôn ), Хайдеггер пишет: «Отношение к присутствующему , развертывающее свой порядок в самой сущности присутствия , является уникальным ( ist eine einzige ). Оно остается по преимуществу несравнимым ни с каким другим отношением. Оно принадлежит единичности самого бытия ( Sie gehört zur Einzigkeit des Seins selbst ). Чтобы назвать то, что развертывается в бытии ( das Wesende des Seins ), язык, следовательно, должен был бы найти слово единственное, слово уникальное ( ein einziges, das einsige Wort ). Именно здесь мы оцениваем, насколько рискованным оказывается всякое слово мысли [каждое мыслящее слово: denkende Wort. — Ж.Д .],которое адресуется к бытию ( das dem Sein zugesprochen wird ). Однако то, что является здесь рискованным, не есть нечто невозможное; ибо бытие говорит повсюду и всегда через всякий язык» [118] .

Так стоит вопрос: согласие речи и бытия в слове исключительном, слове наконец подлинном. Так стоит вопрос, который вписывается в утверждение, разыгрываемое различением. Последнее записывает (в) каждый из членов этой фразы: «Бытие/ говорит/ повсюду и всегда/ через/ всякий/язык».

Edmund Husserl, Formale und transzendentale Logik (Halle: Max Niemeyer, 1929) § 35b.

За исключением нескольких попыток пли неизбежных предвосхищений, настоящее эссе анализирует доктрину значения так, как она сформулирована в первом из Логических Исследований. Для того чтобы лучше следовать по этому трудному и извилистому маршруту, мы должны в большинстве случаев воздерживаться от сравнений, согласований и противопоставлений между феноменологией Гуссерля и другими классическими или современными теориями значения, которые, кажется, сами себя предлагают. Каждый раз, когда мы выходим за рамки текста первого логического исследования, это указывает на основной принцип интерпретации мысли Гуссерля, и в общих чертах описывает то систематическое прочтение, которое нам бы хотелось когда-нибудь попробовать.

La Phénoménologie et la clôture de la métaphysique», ΕΠΟΧΕΣ (Athens), февраль, 1966.

Первая философия (фр.). — Прим перев.

Edmund Husserl, Cartesianishe Meditationen und Pariser Vortage,Husserliana I (The Hague: Martinus Nijhoff, 1950).

Здесь: бессмыслицей (нем.).

Edmund Husserl, Logische Untersuchungen,ist ed., 2 vols. (Halle: Max Niemeyer, 1900; 2d ed., 1913).

Наполненность жизнью (нем.). — Прим. перев.

Жизнь, переживание, живое, настоящее, духовность (нем.). — Прим. перев.

См.: Логос, 1992. № 3.— Прим. перев.

Секуляризирующее самовосприятие (нем.). См.: Cartesian meditations,§ 45.

Ibid., § 57.

Phänomenologische Psychologie, p.343.

Edmund Husserl, Ideen zu einer reinen Phänomenalegie und phänomenologische Philosophie, Husserliana III (The Hague: Martinus Nijhoff, 1913).

«Nachwort zu meinen "Ideen zu einer reinen Phänomenologie und phänomenologische Philosophie"». Jahrbuch für Philosophie und phanomenologische Forschung XI (Halle, 1930), 549—70.

Здесь: из корпуса плоть, духовную телесность (нем.). — Прим перев.

Значение (нем.). — Прим. перев.

Смысл (нем.). — Прим. перев.

Здесь: лишено значения, смысла (нем.). — Прим. перев.

Здесь: наполнено значением (нем.). — Прим. перев.

«Значить, означать», букв. «хотеть говорить» (нем.). — Прим. перев.

Всегда является переплетенным (нем.). — Прим. перев.

Обращать к чему-либо, указывать на что-либо (нем.). — Прим. перев.

Все утверждения, которые часто повторяются в Логических исследованиях (см., например, Введение, § 2) восходят до Происхождения геометрии.

Движение, чье отношение к классической метафизике или онтологии может быть интерпретировано по-разному. Оно является критикой, которая была бы ограничена, если бы не определенное сходство с критикой Ницше или Бергсона. В любом случае, оно принадлежит единству исторической формы. То, что эта критика в исторической форме этих превращений продолжает метафизику, является одной из наиболее устойчивых тем хайдеггеровских размышлений. Рассматривая эти проблемы (начальную точку, найденную в предпонимании смысла слова, привилегию вопроса «что есть?..», отношение между языком и бытием или истиной, принадлежность к классической онтологии и т. д.), лишь при поверхностном прочтении можно сделать заключение, что сами его тексты попадают под его собственные возражения. Мы, напротив, думаем, не имея возможности здесь в это вникать, что никому еще так хорошо не удавалось избегать их. Это, конечно, не значит, что впоследствии можно их избегать.