Н Ключин - Будущая революция и новое общество

Конечно, каждому человеку свои личные обиды кажутся самыми важными, порой даже более важными, чем все прочие обиды всех остальных людей. Но даже если два человека, каждый из которых имеет своих врагов, об?единятся для отмщения и вместе накажут обидчиков одного, а затем расплатятся с противниками другого, то эти два человека в своей борьбе будут действовать с удвоенной силой, так как их двое, и они вместе делают одно дело. Стоит ли сомневаться в эффективности об?единения большего количества людей в борьбе за бльшие цели?

В словах Иисуса мы не найдем нигде указаний для прощения врагов Бога. Наоборот, самые гневные слова Иисуса направлены как раз против них. Уже описывалась выше сцена изгнания торгующих из храма. Кроме того, приведу слова из Евангелия от Матфея. "И скажет тогда Царь [Христос] тем, кто по левую руку [грешникам]: "Уйдите прочь от Меня, проклятые, отправляйтесь в огонь вечный, что приготовлен для дьявола и его ангелов. Это наказание ваше" [ 189]. Из Иоанна: "Те, кто вершил праведные дела, воскреснут для жизни, те же, кто чинил зло, воскреснут, чтобы быть судимыми" [ 190].

Кто-то может сказать, что наказание людей, по Иисусу, есть дело Божье, люди не в праве наказывать других людей, и тем более не в праве лишать их жизни, например, применять смертную казнь. Ведь многие в мире выступают за отмену смертной казни, и во многих странах она, как высшая мера наказания, уже не применяется.

Вот слова Иисуса о наказании смертью, исходящем не от Бога: "Истинно говорю вам: до тех пор, пока не изменитесь в сердце своем и не станете подобны детям, вы не войдете в Царство Небесное... Кто принимает одного такого ребенка во имя Мое, тот принимает и Меня; тому же, кто побудит кого из малых сих, верующих в Меня, оступиться, лучше было бы, если бы ему повесили на шею жернов и утопили в море" [ 191]. "Непременно будет что-либо, совращающее человека на грех, но горе человеку, через кого оно приходит! Лучше было бы для него, если бы ему на шею привязали мельничный жернов и сбросили его в море, чем чтобы он совратил на грех одного из слабых" [ 192].

Иисус - сын Бога и проповедует от имени Бога. Он учит всех одинаково, учит всех одному. Мы не найдем нигде, что простые люди должны повиноваться своим царям, а цари наказывать своих подданных. Для Бога все равны: и цари, и простые люди. Поэтому все притчи Иисуса, в которых он говорит о наказании царем своих подданных или наказании господином своих слуг, подразумевают не царства земные и не отношения между людьми, а Царство Божие и отношения между Богом и людьми. Именно поэтому Христос мало говорит о наказании людей людьми. Ему просто это было не нужно. Он имел больше власти, чем все цари вместе взятые. Он мыслил не с позиции земного царя, а с позиции Царя Небесного. Пробел восполняют его ученики Апостолы.

Апостол Павел говорит очень четко: "Властитель - слуга Божий, который трудится на твое благо. Если же ты творишь зло, то бойся, ибо в его власти наказать тебя. И он воспользуется этой властью, ибо служит Богу, наказывая творящих зло" [ 193]. Апостол Петр: "Живите свободно, но не позволяйте свободе становиться прикрытием для зла" [ 194].

Вернемся теперь к вопросу о любви, из которой должно происходить сопротивление злу. Из двух основных заповедей любви к Богу и любви к ближнему - первая является более важной, первоочередной. "Абсолютно цельною и полною может быть только любовь к Богу - к абсолютно цельному и полному совершенству" [ 195]. Как же можно любить человека, несущего зло? Стопроцентных злодеев не бывает. В любом злодее есть и что-то доброе. Может быть, надо любить только добрую часть злодея и ненавидеть злую? Нет, это невозможно. Ильин говорит, что при столкновении со злом любовь видоизменяется и принимает форму "отрицающей любви", т. е. ради любви к Богу сдерживается, ограничивается любовь к человеку. "...Остается одно-единственное, универсальное правило: "противиться злу из любви" - из любви отдавая все свое, где это нужно; из любви понуждая и пресекая, где нужно; из любви уговаривая и из любви казня, и из любви не отдавая ничего своего, если это "твое" есть больше, чем твое, если оно есть в то же время - Божие: святыня, церковь, родина или их вещественное воплощение" [ 196].

Посредством физического пресечения невозможно сделать злого человека добрым. Для этого борьба со злом должна вестись во внутреннем мире человека самим этим человеком в процессе его духовного самовоспитания. И только в этом случае мы можем говорить о победе над злом путем его ослабления, трансформации и окончательного исчезновения. Поэтому физическое пресечение зла не увеличивает количество добра в мире, а только уменьшает количество зла. И поэтому его роль подготовительная, оно расчищает дорогу добру, создает для добра необходимый фундамент.

Физическое заставление, таким образом, не только является нравственно оправданным в борьбе со злом, но может быть "прямою религиозною и патриотическою обязанностью человека" [ 197].

Сохраняет ли человек свое нравственное совершенство, убивая другого в ходе борьбы со злом? Ильин говорит, что как бы ни была оправдана необходимость убийства, оно остается сознательно допущенным нравственным несовершенством [ 198] и неправедностью. Но неправедность этого выхода наименьшая, так как иной выход из возможных - несопротивление злу - будет намного более неправедным. И такое убийство не может быть признано греховным [ 199], т. к. оно является духовной обязанностью человека.

Ильин предупреждает, о том, что не следует "возносить силу и меч на высоту совершенства и святости" [ 200], они являются лишь человеческими средствами, а не Божьими. "Освящение меча" есть другое неверное крайнее решение, противоположное непротивлению. Убийство в борьбе со злом есть суть человеческое средство, а не Божественное. Ответственность за него несет сам человек, а не Бог.

Ильин говорит о "духовном компромиссе", к которому обязан прийти борющийся со злом, и который "есть бескорыстное приятие своей личной неправедности в борьбе со злодеем как врагом Божьего дела" [ 201]. И в этом - один из элементов героизма борца со злом. Борец со злом должен найти в себе силы преодолеть и свое внутреннее сопротивление неправедности, и возможное осуждение со стороны окружающих. Все это в сочетании с непосредственными трудностями, лишениями, угрозой самому погибнуть в борьбе и составляет героизм борца.

Заканчивает Ильин свою книгу изложением необходимости духовно-нравственного очищения борца, т. е. покаяния. Воин как носитель меча нуждается в священнике, в монахе как в духовнике, в источнике живой чистоты, религиозной умудренности. Здесь он укрепляет свою совесть, проверяет цель своего служения и очищает свою душу. И самый меч его становится огненной молитвой. Таков Дмитрий Донской у Св. Сергия перед Куликовской битвой.