Эвальд Ильенков - О диалектике абстрактного и конкретного в научно-теоретическом познании

И.В. Сталин справедливо резко осудил путаницу экономиста Л.Д. Ярошенко по вопросу о соотношении политической экономии, как теории, и экономической, хозяйственной политики, путаницу, которая ни к чему иному, как к ликвидации теории, привести не может. Это важно учитывать и при постановке любой проблемы, связанной с процессом теоретического познания, при постановке любой гносеологической проблемы.

* * *

Вопрос о соотношении абстрактного и конкретного в научно-теоретическом познании находит свое дальнейшее развитие и освещение в положении о том, что правильным в научном отношении методом мышления является способ «восхождения от абстрактного к конкретному» [6] Маркс К. К критике политической экономии, 1949, с. 214. . Нетрудно понять, что при понимании конкретного в вышеразъясненном смысле, конкретное не может быть ничем иным, как результатом теоретического рассмотрения предмета, а не исходным его пунктом.

Гораздо важнее и труднее понять другое — то, что способ движения, восхождения от абстрактного к конкретному есть не способ соединения, увязывания между собою готовых, заранее полученных абстракций, а способ выработки действительно научных абстракций, при котором увязывание их между собою перестает быть отдельной по времени и по существу задачей.

Вопрос о систематическом продвижении к конкретному в мышлении, о восхождения от абстрактного к конкретному, есть по существу своему вопрос о той последовательности, в которой мышление производит отдельные [51] акты обобщения. Поскольку предмет исследования понимается как единое органическое целое, как продукт саморазвития, уже далеко не безразлично, с какой именно стороны целого следует начинать его теоретическое осмысление и в какой последовательности переходить от одной стороны к другой.

Если бы предмет представлял собою механическую систему внешне взаимодействующих между собою сторон, составных частей, это было бы действительно безразлично. Когда же предметом исследования становится органическое целое, все стороны которого связаны между собою не внешним образом, а единством происхождения и развития, генетически, то здесь исследователь сразу сталкивается с рядом трудностей.

Можно ли выработать научное понимание, скажем, денег путем чисто индуктивного обобщения явлений денежного обращения? Или научное понимание, научную абстракцию капитала путем отвлечения того общего, что все реальные капиталы имеют между собою?

Попытаться это сделать, разумеется, можно. Но с гарантией можно сказать, что научной абстракции на этом пути получить нельзя.

Научную (а не пустую) абстракцию капитала нельзя получить, если предварительно не получена научная абстракция денег. Научную абстракцию денег нельзя получить, если предварительно не понята стоимость. И наоборот, обобщить явления денежного обращения, выявить то общее, что является общим для денег как денег, как вполне особенного явления, их специфически общее свойство можно в том случае, если предварительно развита категория стоимости.

«…Легко понять норму прибыли, если известны законы прибавочной стоимости. В обратном порядке невозможно понять ni l’un, ni l’autre [ни того, ни другого]» [7] Маркс К. Капитал, т. 1, с. 222. . Более сложную категорию можно развить только после простой и на основе простой. Это и означает необходимость двигаться от абстрактного к конкретному, если стоит задача выработать действительно научные абстракции, выражающие сущность сложных явлений.

Формула о том, что единственно правильным методом теоретического мышления является способ «восхождения от абстрактного к конкретному», нисколько, конечно, не искажает того факта, что каждый шаг на пути этого восхождения представляет собой операцию отвлечения новой абстракции от чувственно данного многообразия и что это отвлечение совершается приблизительно так, как его описал Локк.

Но в отличие от локковской гносеологии диалектико-материалистическая теория познания, логика не ставит в центр своего внимания отдельный акт обобщения, независимый от общего хода логического процесса, а рассматривает его именно как момент, как шаг, как ступень этого процесса.

И только при таком подходе каждый отдельный акт обобщения, акт сведения чувственно данного многообразия к его абстрактно-теоретическому выражению получает более глубокое, чем у Локка, диалектико-материалистическое объяснение. Ибо только понимаемый как шаг на пути от абстрактного к конкретному каждый отдельный акт обобщения может быть понят как акт выработки понятия, а не просто абстракции.

Только будучи ступенькой на пути движения от абстрактного к конкретному, отдельный акт абстрагирования (обобщения, отвлечения) окажется способным улавливать то общее, которое является существенным для объективного определения предмета исследования, для выявления его специфичности, а не то общее, в котором угасает как раз специфика, конкретность предмета.

Когда говорится, что движение от абстрактного к конкретному, точнее, необходимость двигаться именно этим путем, определяется тем, что невозможно понять сложное раньше простого, то нужно иметь в виду опять-таки диалектический характер понимания категорий простого и [52] сложного. Диалектике чуждо стремление доискиваться абсолютно, безотносительно простых элементов, одинаковых для любого предмета, неких первозданных кирпичиков мироздания, чтобы потом из них пытаться составить понимание реальных предметов. Если речь идет о том, что двигаться от абстрактного к конкретному — значит двигаться от простого к сложному, точнее, от понимания простого к пониманию сложного, то имеется в виду простейший элемент данного и никакого другого целого.

Так товар, отношение стоимости — то отношение, с которого Маркс начинает распутывать всю сложнейшую сеть взаимосвязей капиталистического производства, — является простейшим отношением капитализма , пределом аналитического расчленения специфики капитализма, и ни в каком ином смысле простейшим не является. Ибо характеристика стоимости как простейшей категории есть характеристика не товара, не стоимости как таковых, а той специфической роли, которую товарно-стоимостное отношение играет в процессе возникновения и развития капиталистической системы производственных отношений.

Если предметом теоретического анализа оказывается не капитализм, а какая-либо иная общественно-экономическая формация, то не было бы ничего ошибочнее попытки рассматривать товар в качестве «простейшей» категории. Социализм, феодализм или первобытно-общинный строй развиваются совсем на иной «простейшей» всеобщей основе. И товар здесь вовсе не является такой простой категорией, которую можно развить, понять в отвлечении от всех остальных сторон системы, как это можно и нужно сделать при исследовании капитализма.