Бхагаван Раджниш - Прямо к Свободе. Размышления о суфийских притчах

До этого ваше уважение ложно, ваше суждение ложно. Вы можете думать о нем, как о мудреце, и вы не поняли. Вы можете думать о нем как о грешнике, и снова вы не поняли.

Поэтому первое, что надо, запомните: это — пока вы не стали правильными, что бы вы ни делали или говорили, будет неверно. религиозный человек — это такой величайший феномен, такой странный феномен, что у вас нет языка, чтобы говорить о нем. Все ваши слова тщетны касательно его. Весь ваш язык бесполезен, бессмысленен, ибо религиозный человек является религиозным, потому что он вышел за пределы дуальности, а весь язык существует внутри дуальностей.

Если вы говорите, что он хороший, вы не правы, потому что он также и плохой. Если вы говорите, что он плохой, вы снова неправы, потому что он также и хороший. И теперь возникает трудность, потому что вы не монете представить себе, как хороший человек может быть также и плохим. Вы можете ухватить только часть целого, потому что другая часть по необходимости является противоположной. Это должно быть так.

Религиозный человек — это миниатюрный Бог. Так же как Бог, он парадоксален и противоречив. Так же, как Бог, он есть лето и зима день и ночь, жизнь и смерть. Также как Бог, он и Божественное и дьявольское одновременно. Тогда ум расшатывается.

Ум очень эффективен, если вы работаете с полярностями. Если вы говорите ДА, ум может понять. Если вы говорите НЕТ, ум может понять, но если вы говорите ДА и НЕТ одновременно, тогда это выходит за пределы ума. Пока вы не вышли за пределы ума, вы не можете почувствовать, что такое религиозное сознание.

Я был рожден джайном. Теперь религия не имеет ничего общего с вашим рождением. Вы не можете быть рождены в религии. Как раз наоборот: религия должна быть рождена в вас. Я был рожден джайном — всего лишь совпадение. Я мог с тем же успехом родиться христианином или евреем. Безразличные факты, потому что за ваше рождение религия не может быть вам дана. Это не подарок. Это не наследство. Мой отец Джайн, моя мать джайн — они не могут дать мне джайнизм. Я могу унаследовать их здоровье, могу унаследовать их престиж, я могу унаследовать фамилию, но унаследовать религию я не могу, религия не может быть подарком, наследством. Это не вещь. Это нечто, что надо искать самому. Никто другой не может дать вам это.

Потому что все, что дается от рождения, это секта, не религия; индуизм, христианство, магометанство, джайнизм, буддизм — это секты, а не религия. Религия одна. Сект много, потому что это формы, мертвые, окаменелые формы. Секты — как следы: кто-то однажды прошел там, но больше его там нет — только следы остались на песке, на песке времени. Будда идет — следы остаются, и вы продолжаете поклоняться этим следам столетиями. Там теперь нет ничего, только форма на песке. Больше ничего.

Секты — это формы в уме, точно как следы. Да, кто-то был там однажды, но больше его там нет. А вы поклоняетесь этим формам. Вы рождаетесь в этих формах. Вы обусловлены этими формами, идеологизированы. Вы становитесь сектантом.

И не думайте, что вы стали религиозным, иначе вы упустите. Чтобы быть в религии, вы должны искать её сами. Это личный рост, личная встреча с реальностью — лицом к лицу, непосредственная и прямая. Она не имеет дело с традициями, не имеет дело с прошлым. Вы должны вырасти в нее. Вы должны дать ей вырасти в вас.

Религия — это революция, а не конформизм. Это не убеждение, достигнутое интеллектуально. Это превращение всего вашего существа. Как вы можете родиться в религии? Конечно, вы можете родиться в идеологии. Вы можете учить теологию, слова о Боге, теорию о Боге, догмы и доктрины, но знать о Боге вовсе не значит знать Бога. Слово "Бог" — это не Бог. И все теологии, вместе взятые не идут ни в какое сравнение с единственным моментом встречи с Божественным, потому что, тогда впервые искра, ваш внутренний свет начинается. Вы начинаете восходить в другом измерении. Религия — это личный поиск, это не часть общества.

Я родился джайном. Конечно, меня пытались заставить быть джайном. К счастью, они проиграли. Это одна неудача среди их успехов во многих случаях. Они проиграли и были очень разгневаны на меня. Потому что если вы спросите джайнов, очень редко попадется вам джайн, который скажет, что я джайн, с другой стороны, вам скажут, что я враг джайнизма и разрушаю их идеологию, и искажаю их первоисточники. И оба по-своему правы.

Те, кто говорят, что я против джайнизма, они правы по-своему, потому что я против джайнизма, такого, каким они его понимают. Я являюсь противником, потому что это вообще не религия. Мертвое ископаемое — конечно, одно из самых древних. Джайнизм, по-видимому, самая древняя религия в мире, даже старше индуизма. Потому что даже в Ведах, в Ригведе джайнистские Тиртханкары упоминаются с глубоким уважением. Это показывает, что джайнистские Тиртханкары старше, чем Ригведа, первое индуистское писание, старейшее в мире. А когда писание говорит о каком-то Мастере, как первый Тиртханкара джайнов Ришбах, Веды говорят с таким большим уважением, что почти наверняка, он не был современником. Он, должно быть, умер, по меньшей мере, за тысячу лет до этого, только тогда вы можете говорить о нем с таким уважением. О современниках никто не говорит с таким уважением. Последователи могут говорить, но индуисты — не последователи джайнов. Это антагонистические религии. Минимум тысяча лет должна пройти, и человек должен стать легендой.

Джайны очень древни. Сейчас историки работают над развалинами и находками в Xapaппe и Мохенджо-даро. И они говорят, что вполне возможно, что Хараппа и Мохеноджо-даро были джайнистскими цивилизациями. До прихода ариев в Индию она была джайнистской страной — вполне вероятно. Очень древняя религия, конечно, оченьмертвая; Чем древнее религия, тем более она мертва. Все окаменело. Вы не можете найти более мертвого человека, чем джайнистский монах. Он обрубает свою жизнь. Это медленное самоубийство. И чем мертвее он, тем больше он поклоняется, потому что сама смерть кажется подобной отрешению. Если он немного живее, тогда джайны начинают его бояться. Старые религии распинают своих последователей, они добивают их.

Чем старше религия, тем больше вас. Как Гималаи на сердце маленького человека — давят, разрушают, вы не можете двигаться. А традиции продолжают накапливаться. Они как снежные комья: они продолжают набирать вес, и они становятся толще и толще. Мертвые, но они все еще продолжат набирать вес. Они становятся монстрами, и затем они убивают дух. Они всегда остаются верными словам — и затем они убивают дух. Они всегда остаются верными словам — и чем более они верны словам, тем более ядовиты для духа.

Если вы спросите джайнов, только немногие ответят: "Да, этот человек — настоящий джайн". Многие скажут: "Этот человек против нас, это величайший враг", И те и другие правы по-своему, и те и другие неправы в более глубоком смысле. Я джайн. Если вы смотрите на Махавиру, я джайн. Махавира — религиозный человек, не потому что он родился в религии. Он искал. Он вопрошал. Он встретил реальность. Он выбросил все догмы. Он выбросил всю цивилизацию. Даже одежды он отбросил, потому что они тоже часть цивилизации и культуры, и они тоже несут общество с вами. Он остался обнаженным. На 12 лет он полностью перестал говорить, потому что если вы продолжаете говорить, вы используете язык общества, и этот язык несет в себе микроб общества.