Рудольф Штайнер - Метаморфозы Душевной жизни. Путь внутреннего опыта. Часть 1

Этот свет надежды прямо вольется в наше стремление к познанию, если мы воспримем высказывание Гераклита — «Тебе никогда не достичь границ души, даже обойди ты весь мир: столь всеобъемлюща ее природа!» — не с пессимизмом, но с доверием.

И постижение этого всеобъемлющего существа, души, поведет нас в решении загадок бытия все дальше и дальше.

Берлин, 22 октября 1909

Наш доклад о миссии гнева — прикованном Прометее — мы закончили словами Гераклита: «Тебе никогда не достичь границ души, даже обойди ты весь мир: столь всеобъемлюща ее природа!» Мы познакомились с этой безмерной ширью в пределах действия и взаимодействия душевных способностей. Истина этих слов совсем особым образом предстанет перед душой, если мы будем исходить из сказанного вчера о глубочайшей внутренней сущности человека. Мы исходили из того, что в своем Я человек обладает, можно сказать, духовностью в наибольшей степени. Я — тот член его существа, который присоединяется к другим, общим у человека с тремя низшими царствами: минеральным, растительным и животным.

В плане физического тела человек однороден с минералами, растениями и животными, эфирного тела — только с растениями и животными и, наконец, астрального тела — только с животными. Лишь благодаря Я человек может быть собственно человеком, может подниматься в своем развитии все выше и выше. Это Я работает над его остальными членами, просветляет и облагораживает влечения, склонности, желания и страсти астрального тела, ведет эфирное и физическое тела к все более и более высоким ступеням. Но если взглянуть на Я внимательнее, то окажется, что этот высокий и достойный член человеческого существа как бы зажат между двумя крайностями. Благодаря своему Я человек должен во все большей степени становится существом, чье средоточие заключено в нем самом. Из Я должны проистекать мысли, чувства и волевые импульсы. Чем большими способностями и содержательным средоточием обладает человек, тем больше импульсов излучается из его существа, тем больше может он отдать миру, тем содержательнее будет его воздействие и все, что исходит от него. Если же человек не сможет отыскать в себе этого средоточия, то подвергнется опасности потеряться в ложно понятой деятельности своего Я. Он растворится в мире и бесследно пройдет по жизни. С другой стороны, он может впасть в другую крайность. Как, с одной стороны, человек может потерять себя, если не будет стремиться делать свое Я более содержательным и сильным, так, с другой стороны, если он стремится лишь возвысить свое Я, давая ему все больше пищи, то может впасть в другую пагубную крайность, ведущую к чуждому всечеловеческой общности себялюбию. Стало быть, на другой стороне — себялюбие, коснеющий и замыкающийся в себе эгоизм, способный сбить Я с пути его развития. И Я стоит между двумя этими крайностями. Если мы теперь рассмотрим человеческую душу, то окажется, что человек прежде всего имеет в себе то, что мы уже назвали душой ощущающей, душой рассудочной и душой сознательной. Сначала мы познакомились с одним душевным свойством, которое — для многих, вероятно, неожиданно — является своего рода воспитателем души ощущающей: гневом. Кто односторонне воспринял доклад о миссии гнева, у того против этого найдется множество возражений. Однако при все более основательном исследовании этого вопроса важнейшие загадки жизни найдут свое решение.

В каком смысле гнев является своего рода воспитателем души, особенно души ощущающей, и предвозвестником любви? Можно спросить: не ведет ли гнев к тому, что человек теряет себя или совершает дикие, аморальные и жестокие поступки? Обращая внимание только на дикие и неоправданные вспышки гнева, можно получить неправильное представление о том, что было сказано о его миссии. Не благодаря своим неоправданным вспышкам становится гнев воспитателем души, но благодаря тому, что он совершает во внутреннем ее существе. Чтобы наглядно представить себе, как воздействует гнев на душу, возьмем двух воспитателей и совершившего проступок ребенка. Один из них поддается гневу и увлекается наказанием; душа второго не может воспламениться гневом, но в том смысле, который подразумевался нами вчера, он еще не в состоянии действовать правильно, исходя из своего Я. Чем будут отличаться действия этих двух воспитателей? Вспышка гнева не только влечет за собой налагаемое на ребенка наказание; гнев ведет в душе своего рода «подрывную деятельность», действуя на душу так, что себялюбие в ней отмирает. Подобно яду действует гнев на себялюбие души. А дальнейшие наблюдения покажут нам, что гнев постепенно преобразует способности души и делает ее способной к любви. Но тот, кто не созрел для невозмутимости и все же исполняет наказание, исходя из холодного расчета, становится все более холодным эгоистом, так как гнев не действует в нем подобно яду. Именно внутренне действует гнев, и в качестве такового он может быть охарактеризован как душевное свойство. Повсюду, где возникает гнев, его следует рассматривать как регулятора неоправданных вспышек человеческого себялюбия. Гнев должен возникнуть, иначе он не будет преодолен. Преодолевая гнев, душа совершенствуется. Если человек, стремясь осуществить то, что считает правильным, впадает в гнев, то этот гнев ослабляет эгоистически направленные силы души. Он приглушает их, понижает их эффективность. Гнев есть такое свойство души, которое, поскольку оно преодолевается и человек, освобождаясь от Него, все больше возвышается над ним, вырабатывает в человеке самоотверженность, а благодаря этой самоотверженности и Я становится все сильнее. Это взаимодействие Я и гнева разыгрывается в душе ощущающей.

Другого рода взаимодействие между душой и иными душевными способностями происходит в душе рассудочной, или душе характера. Как в душе есть свойства, которые она должна преодолевать, чтобы подниматься все выше, так и в себе она должна формировать способности, которые, как говорится, должна холить и лелеять, несмотря на то что они в ней и зарождаются. Она должна обладать такими способностями, чтобы, проявляя их, не слабеть, а становиться сильнее. […] [2] Купюра обозначена издателями немецкого текста. — Ред.

Человек, погружаясь в собственную душу с любовью, именно благодаря этому поднимает свое Я на высшую ступень жизни. И то замечательное, что душа может любить в себе, то, благодаря чему она воспитывает себя не для себялюбия, но для самоотверженности, если она любит это, — является истиной. Истина воспитывает душу рассудочную, или душу характера. Если гнев — свойство души, которое должно преодолеваться по мере того как человек поднимается выше, то истину, хотя она и является свойством души, человек должен любить с самого начала. Чтобы дать душе возможность подниматься все выше, совершенно необходима внутренняя забота об истине.