Фридрих Ницше - Сумерки идолов или как философствуют молотом

Заблуждение, заключающееся в смешивании причины и следствия. — Нет более опасного заблуждения, чем когда путают следствие и причину : я считаю его настоящей порчей разума. Тем не менее это заблуждение принадлежит к числу наиболее древних и ранних привычек человечества: оно даже освящено у нас, и носит название «религии», «морали». Его содержит в себе каждое положение, формулируемое религией и моралью; виновниками этой порчи разума являются жрецы и законодатели нравственности. — Приведу пример. Всякий знает книгу знаменитого Корнаро, в которой он рекомендует свою скудную диету как рецепт долгой и счастливой — а также добродетельной — жизни. {43} 43 Книга венецианца Лодовико Корнаро (1475–1566) «Discorsi della vita sobria» в немецком переводе сохранилась в библиотеке Ницше. Не многие книги находили столько читателей, как эта; она ещё и теперь ежегодно печатается в Англии многотысячными тиражами. Не сомневаюсь в том, что мало какая книга (за исключением, разумеется, Библии) принесла столько вреда, сократила столько жизней, как этот столь благонамеренный curiosum [19] курьёзом ( лат. ). . И это из-за того, что путают причину и следствие. Простодушный итальянец видел в своей диете причину своей долгой жизни: тогда как предусловие долголетия — чрезвычайно медленный обмен веществ и их малый расход — было причиной его скудной диеты. Он не был волен есть мало или много, его умеренность не была «свободной волей»: он становился болен, когда ел больше. Но кто не карп, тому не только на пользу, но и необходимо есть как следует . Учёный наших дней, который быстро расходует нервную энергию, погубил бы себя этим régime [20] диета, режим ( фр. ). Корнаро. Crede experto [21] Верьте эксперту ( лат. ). . {44} 44 Ср. в письме Овербеку: «За Ниццу я держусь крепко, в климатическом отношении это моя “земля обетованная”. Только вот здесь надо основательно питаться и жить не а ля Корнаро» (30 марта 1884).

Универсальная формула, лежащая в основе всякой религии и морали, гласит: «делай то-то и то-то, не делай того-то и того-то — и будешь счастлив! В противном случае...» Каждая мораль, каждая религия есть этот императив — я называю его великим первородным грехом разума, бессмертным неразумием . В моих устах эта формула превращается в свою противоположность — первый пример моей «переоценки всех ценностей»: удавшийся человек, «счастливец», должен совершать определённые поступки и инстинктивно страшится других поступков, он вносит порядок, который он физиологически являет собою, в свои отношения к людям и вещам. Формулируя это: его добродетель есть следствие его счастья... Долгая жизнь, многочисленное потомство не есть награда за добродетель, скорее сама добродетель есть то замедление обмена веществ, которое, среди прочего, имеет следствием долгую жизнь, многочисленное потомство, словом, корнаризм . — Церковь и мораль говорят: «род людской, народы гибнут от порока и роскоши». Мой восстановленный разум говорит: если народ гибнет, физиологически вырождается, то из этого вытекают пороки и роскошь (т. е. потребность всё в более сильных и частых раздражениях, которая знакома всякой истощённой натуре). Вот молодой человек, который слишком рано стал вял и бескровен. Его друзья говорят: причиной этому такая-то и такая-то болезнь. Я говорю: то, что он стал больным, что он не сопротивлялся болезни, было уже следствием оскудевшей жизни, наследственного истощения. Читатель газет говорит: эта партия погубит себя такой ошибкой. Моя высшая политика говорит: с партией, делающей такую ошибку, уже покончено — она лишилась инстинкта самосохранения. Всякая ошибка во всяком смысле есть следствие вырождения инстинкта, дисгрегации воли: это практически определение дурного . Всё хорошее есть инстинкт — и, следовательно, оно легко, необходимо, свободно. Когда надрываются, то этим опровергают себя; Бог имеет типическое отличие от героя (на моём языке: лёгкие ноги суть первый атрибут божественности).

Заблуждение ложной причинности. — Во все времена верили, будто знают, что такое причина, — но откуда взяли мы это знание, точнее, нашу веру, что мы знаем это? Из области знаменитых «внутренних фактов», из которых ни один до сих пор не выказал своей фактичности. Мы воображали самих себя причинными в акте воли; уж по меньшей мере здесь-то мы полагали, что поймали причинность с поличным . Равным образом не сомневались в том, что все antecedentia [22] предшествующие обстоятельства ( лат. ). поступка, его причины, следует искать в сознании, и что они найдутся там, если их поискать — в качестве «мотивов»: иначе ведь мы не были бы свободны в поступках, не ответственны за них. Наконец, кто стал бы оспаривать, что мысль причиняется, что Я служит её причиной?.. Из этих трёх «внутренних фактов», которые, казалось, являются порукой за причинность, первым и самым убедительным является факт воли как причины : концепция сознания («духа») как причины, а ещё позже концепция Я («субъекта») как причины родились лишь впоследствии, после того, как причинность была установлена волей как данность, как эмпирия ... Но мы уже взялись за ум. Мы не верим нынче ни единому слову из всего этого. «Внутренний мир» полон призраков и блуждающих огней: один из них — это воля. Воля уже ничем не движет и, следовательно, также ничего не объясняет — она только сопровождает события, она может даже отсутствовать. Так называемый «мотив» — ещё одно заблуждение. Просто поверхностный феномен сознания, спутник деяния, который скорее скрывает antecedentia деяния, нежели демонстрирует их. И даже Я! Оно стало басней, фикцией, игрой слов: оно совершенно перестало мыслить, чувствовать и хотеть!.. Что отсюда следует? Нет никаких духовных причин! Вся мнимая эмпирия в пользу этого пошла к чёрту! Вот что отсюда следует! — И мы мило злоупотребляли этот «эмпирией», мы создали на основании её мир как мир причин, как мир воли, как мир духов. Над этим работала самая древняя и самая долговечная психология, она не делала ничего другого: всякое событие было для неё деянием, всякое деяние — следствием воли, мир стал для неё множеством действующих лиц, действующее лицо («субъект») подсовывало себя под каждое событие. Человек выпроецировал из себя свои три «внутренних факта», то, во что он твёрже всего верил, — волю, дух, Я; он выудил сперва понятие «бытие» из понятия Я; он понял «вещи» как нечто сущее по своему подобию, по своему понятию Я как причины. Что ж удивительного, если он потом всякий раз находил в вещах лишь то, что вложил в них ? {45} 45 Ср. у Канта: «Мы a priori познаём о вещах лишь то, что вложено в них нами самими» ( Кант. И. Критика чистого разума // Соч.: В 6 т. Т 3. С. 88). — Сама вещь, повторю, понятие «вещь», — просто рефлекс веры в Я как причину... И даже ваш атом, господа механики и физики, — сколько заблуждения, сколько рудиментарной психологии осталось ещё в вашем атоме! — Не говоря уж о «вещи в себе», horrendum pudendum [23] ужасный срам ( лат. ). метафизиков! Заблуждение о духе как причине смешать с реальностью! И сделать мерилом реальности! {46} 46 мерилом реальности — в предварительных набросках (папка Mp XVI 4): «судьёй мира». И назвать Богом !