Александр Шевцов (А.Р.Андреев, Саныч, Скоморох) - Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

От ответа на этот вопрос изменится представление об образах рассуждения. Они либо существуют в моем сознании как некая данность исходно, а я лишь искажаю их, либо я их сам создаю по мере того, как познаю мир и себя.

Что же я вижу в действительности: философы говорят о точном или строгом рассуждении как о проявлении божественного Логоса, но при этом обучают правильно мыслить, то есть рассуждать, будто никакого Логоса нет! К тому же, сами они не выдерживают точности своих рассуждений, постоянно допуская глупейшие ошибки.

Простые же люди, как показывают полевые исследования психологов и этнологов, часто вообще не понимают столь привычной для европейца «логики». Для них могут не существовать самые очевидные из «связок» наших рассуждений.

Таким образом, если мы говорим о рассуждении в целом, оно явно является искусством, которому мы обучаемся исторически, обретая жизненный опыт и работая над собой.

Однако, это может не относится к простейшим «устройствам» рассуждения, вроде силлогизмов или воплощения закона причинности в связке если… то… Присущи ли они самому разуму, или существуют в нем исходно, доопытно, как это называлось в философии?

Если это действительные устройства, то они должны быть в нашем сознании всегда, как корень, ствол, ветви и листья всегда есть у растений, являясь их устройством. Но что я определенно могу сказать про устройство сознания? То, что оно принимает в себя впечатления от органов чувств, делает из них образы, хранит их и обеспечивает их использование. К тому же сами образы могут иметь устройство, обеспечивающее использование других образов. То же самое условие причинности если… то… существует само по себе, но позволяет вставлять в себя разные «если» и «то». Так же и образ мира принимает самые разные содержания.

Это значит, что природа сознания, будучи еще стихиальной, такова, что позволяет лепить из вещества сознания образы. А когда образы вылеплены, достраивать их и менять, обеспечивая взаимодействие с другими образами.

Вопрос: образы рассуждения вылепливаются исторически или отражают какое-то устройство сознания? Иначе говоря, сама ли собой существует для меня связка если… то…. или же она однажды родилась, когда я понял, что следствие вытекает из условий?

Если исходить из того, что рассуждение ведется в рамках образа мира, то такие связки должны принадлежать этому образу, но отражать какие-то закономерности мира. Это выглядит очень естественным и вполне может быть объяснено исторически, как накопление наблюдений за действительностью, в которой, если ты вызвал к жизни какую-то причину, то обязательно последует некое следствие. И к этому надо быть готовым.

Мы часто говорим об этом как о законе причинности. Но понятие закона тоже не более чем образ моего сознания. Природа законов не знает, она просто такова, какова есть. Но наши наблюдения и опыт говорят, что можно описывать природу на языке законов и закономерностей. И в первую очередь, это связь событий как причин и следствий. Это в физике. Но то же самое и в деятельности человека. Ребенку с детства показывают: если хочешь выжить, должен видеть, к каким последствиям поведут твои поступки. Объясняют самыми разными способами: Запрещая: не лезь в огонь — обожжешься. Жалея: стукнулся, маленький, больно?

Это угол острый, давай его накажем! Поучая: вот посмотри, что бывает, когда тыкают себе гвоздиком в глазик!…

Связка если… то…. безусловно, исторична и является понятием, которое однажды рождается, как простейший образ, отражающий устройство мира. После того как он родился, он сам становится одним из устройств сознания, с помощью которого строится весь наш разум.

При этом понятие причинности, на поведенческом уровне выражающееся в зависимости следствий от условий (если… то…) оказывается основанием той части разума, которая называется рассудком и обеспечивает особый вид увязываний или построений образов, для которых придумано имя — рассуждение.

Однако суть этих построений — обеспечение выживания в условиях того мира, где причины ведут к следствиям.

Рассуждение действует внутри образа мира. По сути своей, оно есть использование определенных образов из образа мира. Часть из них просто знания о мире. А часть — знания о законах мира.

Знания о мире постоянно меняются. Во-первых, потому, что мы познаем мир все шире и глубже. Во-вторых, потому, что эти знания требуется углублять и уточнять.

Что же касается знаний о законах мира, предполагается, что они должны быть постоянными, как и сами законы. Это, конечно, не так, любые знания углубляются с опытом. И все же, наша мечта о покое заставляет нас искать постоянства, хоты бы в мире идей.

Как бы там ни было, но знания о законах воплощены в образы, и образы эти отличаются от знаний о мире. Например, знания о законе причинности, воплощены в образ, который мы передаем словами если… то… Связь между частями этой связки кажется жесткой и постоянной. Но дети часто спрашивают: а что будет, если я…? Как кажется, они хотят узнать о том, что последует, но на самом деле, им не менее важно понять не что последует, а то, что следствие будет обязательно. Важно же это затем, чтобы ощутить мир определенным и управляемым, потому что в таком мире можно жить. Достаточно только его познать.

Из этой детской потребности в предсказуемости мира рождается не только потребность в познании, но и вся наука. Наука, собственно, и есть способы познания или орудие обретения знаний.

Если мир действительно предсказуем и в нем действительно действует жесткая причинность, наука нужна, и она будет править миром. Чтобы захватить эту власть, ей нужно лишь изгнать из него то, что способно вмешаться в закон причинности — Бога! Если в мире нет Богов, наука будет вместо них. Если же боги есть, науке не совладать с человечеством. Люди будут служить не ей, а религиям. Соответственно, и рассуждения будут строиться совсем иначе, если мы обращаемся не к законам, а к богам.

Вся научная логика, а значит, и научное рассуждение, строится на заклятиях законов. Религиозное же рассуждение воплощено в мольбы и молитвы. Мы не понимаем, что моление — это в точности такой же образ рассуждения, как и обращение к закону причинности. Более того, мы в принципе не узнаем в молении проявления рассудка. Однако, это именно так.

Молитва обладает такой же силой принуждения, как и логическое построение. Только она должна воздействовать на богов, а не на Логос, то есть Божественный или мировой ум. Впрочем, в чем различия между тем и другим, одному Богу известно.

Научность, выраженная в законе причинности, не более естественна, чем магия молитвы. Почему? Ведь кажется, что обращение к богам, которых нет, это самообман. А вот законы природы существуют, и если исходить из них, то приближаешься к действительности!