Александр Шевцов (А.Р.Андреев, Саныч, Скоморох) - Основы Науки думать. Кн.1. Рассуждение

«Предметом изучения логики являются формы и законы правильного мышления. Мышление есть функция человеческого мозга» (Гетманова, с. 17).

Определение логики как науки о рассуждении она давала в первом параграфе своего учебника, а это определение открывает третий. Так что можно было и забыть… или уснуть в другой сон…

Но не буду придираться к мелочам, для меня важно то, что все логики именно так и излагают свою науку в отношении рассуждения. Они либо вообще о нем не знают, либо поминают между делом, сводя свою науку к мышлению, либо отвергают мышление ради каких-нибудь «когнитивных схем» или «структурного анализа информации», но к рассуждению не возвращаются.

Кстати, не уверен, что Гетманова заметила, что заявила в двух приведенных выше «посылках», что логика — это наука о функционировании человеческого мозга… это если подходить к ее высказываниям формально.

Как бы там ни было, но очевидно одно: если логики и признают рассуждение одним из своих предметов, все же рассуждение не есть мышление, а значит, оно входит лишь частью в предмет логики. Во втором параграфе Гетманова перечисляет, что есть в логике от рассуждения:

«Соблюдение законов логики — необходимое условие достижения истины в процессе рассуждения. Основными формально-логическими законами обычно считаются:

1) закон тождества;

2) закон непротиворечия;

3) закон исключенного третьего;

4) закон достаточного основания» (Там же, с. 14).

Другие логики или философы могут^связать с рассуждением какую-нибудь иную часть того, что входит в «логику», причем часто непредсказуемую. А ожидаемое не включить. Например, профессор Гуревич:

«Логика пользуется категориальным аппаратом. Понятие — одна из форм отражения мира на ступени познания, связанной с применением языка, форма обобщения предметов и явлений. Суждение — мысль, выраженная в форме предложениям котором нечто утверждается или отрицается. Умозаключение — рассуждение, в ходе которого из одного или нескольких суждений, называемых посылками умозаключения, выводится новое суждение…» (Гуревич, с. 335).

Каша изрядная, но можно догадаться, что суждение тоже имеет отношение к рассуждению, раз им является умозаключение, использующее суждения. Но вот относится ли к рассуждению форма обобщения предметов в виде понятия, я с очевидностью заключить не могу. Скорее, это относится к экспроприации эскпроприаторов или к складскому делу. Шучу.

Но понятие никак не может относиться к обобщению предметов. А вот к рассуждению просто обязано, если суждения выражаются в форме предложений. Кстати, а как еще? Вопрос мой не совсем уместен, он сделан профаном, не человеком сообщества, который знает историю предмета. Для человека со стороны эти слова про то, что суждение выражается в форме предложения и входит в умозаключение, которое является рассуждением, кажутся странными. Конечно, про эту странность можно сказать, что за ней традиция, восходящая еще к Аристотелю. Но я подозреваю, что заимствование гораздо более позднее.

На мой взгляд, эти слова отражают целую страницу в истории современной логики, которая очень стремилась стать нужной математике. Один из путей, который она для этого избрала, лежал через грамматику. В связи с чем и Гетманова не упустила возможность помянуть русские истоки такого подхода:

«Как уже отмечалось, формальная логика — наука о законах и формах правильного мышления. Формальная логика в определенном смысле подобна грамматике. К.Д. Ушинский считал логику грамматикой мышления. Подобно грамматике, придающей языку стройный и четко осмысленный характер, логика обеспечивает доказательность и стройность мышления» (Гетманова, с. 16).

Как вы помните, одним из основателей этого направления был польско-американский математик и логик Альфред Тарский.

Так вот Гуревич в данном случае повторяет работу другого польского математика и логика — Анджея Гжегорчика, чья «Популярная логика» была переведена у нас в 1966 году.

Подзаголовком этой книги было: «Общедоступный очерк логики предложений». А начиналась она прямо со слов: «/. /. Умозаключение — одно из действий, обогащающих наше познание» (Гжегорчик, с. 5). А на следующей странице стояло: «Мы провели определенное рассуждение конкретного вида, называемое умозаключением» (Там же, с. 6).

Далее Гжегорчик немало говорит о рассуждении, если верить переводу, конечно. Но те, кто его читали и по нему учились у нас, а он был очень популярен у наших логиков старшего поколения, восприняли именно это: умозаключение — это один из видов рассуждения. К сожалению, никто не уточнил: имеются ли иные виды рассуждения и можно ли рассуждать без умозаключений…

Гжегорчик не так уж безгрешен в собственных рассуждениях, на мой взгляд, но именно поэтому я не буду пересказывать его сочинение. Важно то, что он сильно воздействовал на наших логиков, и я подозреваю, что и на А.Д. Гетманову, единственную всерьез связывающую логику с рассуждением. Во всяком случае, ее список «законов, являющихся условием достижения истины в процессе рассуждения», очень сильно напоминает мне то, что пишет Кондаков про Гжегорчика:

«Формальной логикой он называет "науку, устанавливающую общие методы (схемы) правильных умозаключений". Современную логику он отождествляет с математической логикой, поскольку она изучает прежде всего математические рассуждения.

Законы логики рассматриваются им как "схемы построения истинных сложных предложений". Такими законами, по его мнению, являются следующие: закон исключенного третьего, закон непротиворечивости, законы двойного отрицания, контрапозиции, конъюнкции, дизъюнкции, эквивалентности и законы де Моргана» (Кондаков, с. 102).

Последний довесок, вроде законов, открытых шотландским математиком Огастесом де Морганом, относятся по преимуществу к математической логике, и их я рассматривать не намерен.

А вот повторяющуюся часть вполне можно исследовать и по старым добрым русским учебникам логики. Они не слишком изменились с той поры.

Поэтому я оставлю современную логику логикам и попробую понять, что было в логике ядром рассуждения. Я подозреваю, что оно изначально было тем, что связывало логику с логосом.

Но сначала еще одно сомнение в логике.

Сомнение это было высказано одним из величайших философов Европы — Мартином Хайдеггером (1889–1976), высказано, можно сказать, между делом, как необходимое условие глубокого рассуждения о бытии. Сделал это Хайдеггер в лекциях, отчитанных в 1935 году во Фрайбургском университете под названием «Введение в метафизику». В действительности, он схитрил, — он не читал лекции, он прямо на глазах у слушателей вел философское исследование того, что есть бытие. Это живая философия…