Жиль Делёз - Фуко

Вопрос не в том, что такое власть, и не в том, откуда она исходит, а в том, как она осуществляется. Осуществление власти предстает как аффект, как действие, так как сама сила определяется через имеющуюся у нее способность воздействовать на другие силы (с которыми она находится во взаимоотношениях) и испытывать воздействие других сил. Слова "побуждать", "вызывать", "производить" (или какие угодно другие термины из аналогичных списков) обозначают активные аффекты, а словосочетания "быть побуждаемым", "быть вызываемым", быть "предназначенным чтобы производить", "быть полезным" обозначают аффекты реакции. Последние представляют собой не просто "последствия" или "пассивную изнанку" первых, а скорее выглядят как "упорные визави", в особенности если принять во внимание, что сила, на которую оказывается воздействие, не лишена способности к сопротивлению [2]. Каждая сила одновременно обладает способностью воздействовать на другие силы и испытывать воздействие со стороны других сил, так что каждая сила подразумевает взаимоотношения власти; именно все силовое поле в целом распределяет силы в зависимости от этих взаимоотношений и их вариаций. В результате спонтанность и восприимчивость обретают новый смысл: воздействовать и испытывать воздействие.

Свойство испытывать воздействие является чем-то вроде материи силы, а свойство воздействовать — чем-то вроде функции силы. Только речь здесь идет о чистой, то есть неформализованной функции, постигаемой независимо от конкретных форм, в которых она воплощается, от целей, которым она служит, и от средств, которые она использует: физика действия является физикой абстрактного действия. К тому же речь здесь идет о чистой, аморфной материи, взятой независимо от наделенных формой субстанций, независимо от обладающих качествами существ и объектов, в состав которых она войдет: это физика первичной, или голой, материи. Следовательно, категории власти являются детерминациями, присущими действиям, которые рассматриваются как "какие угодно" действия, и каким угодно носителям. Так, например, в книге "Надзирать и наказывать" Паноптика определяется через чистую функцию навязывать какую угодно работу или какой угодно вид поведения определенному множеству индивидуумов при одном единственном условии, что это множество будет немногочисленным, а пространство — ограниченным и малопротяженным. Не принимаются во внимание ни формы, которые задают цели и средства функциям (воспитывать, лечить, карать, заставлять производить), ни оформленные субстанции, которых касаются функции. Паноптика в конце XVIII века фактически пронизывает все эти формы и соотносится со всеми этими субстанциями: именно в этом смысле она представляет собой одну из категорий власти, в ее чисто дисциплинарной функции. Поэтому Фуко называет ее диаграммой, то есть функцией, которую "необходимо отделить от всякого специфического применения", равно как и от любой специфицированной субстанции [3]. В книге "Воля к знанию" анализируется другая функция, возникающая в ту же эпоху: управлять и распоряжаться жизнью в рамках какого угодно множества при условии, что это множество будет многочисленным (население), а пространство — протяженным или открытым. Вот тут-то и приобретает свой смысл — среди категорий власти — функция "делать вероятным", и в категории власти проникают вероятностные методы. Короче говоря, двумя чистыми функциями в новом обществе станут "анатомо-политическая" и "биополитическая" функции, а двумя видами голой материи — любое тело и любое население [4]. Значит, диаграмму можно определить многими способами, выстраивающимися в одну цепочку: это представление силовых взаимоотношений, свойственных данной формации; это распределение способностей воздействовать и испытывать воздействие; это перемешивание чистых неформализованных функций и чистых аморфных видов материи.

Не обстоит ли дело с соотношением сил, составляющих Власть, и соотношением форм, образующих Знание, так же, как и с двумя формами знания, с двумя его формальными элементами? Власть и знание различны по своей природе, гетерогенны; но между ними имеются и взаимодопущение, и вторжение на территорию друг друга, и, наконец, примат одного над другим. Прежде всего следует сказать о том, что у них разная природа, так как власть проходит не через формы, а только через силы. Знание же касается оформленных видов материи (субстанций) и формализованных функций, посегментно распределенных при наличии двух основополагающих формальных условий, видения и говорения, света и языка: знание, следовательно, стратифицировано, архивизировано, наделено относительно жесткой сегментацией. Власть, напротив, диаграмматична: она мобилизует нестратифицированные виды материи и функций и работает с весьма гибкой сегментарностью, ведь она проходит не через формы, а через точки, единичные точки, которыми всякий раз отмечается применение силы, действие или противодействие силы по отношению к другим силам, то есть аффект как "состояние власти, всегда локальное и нестабильное". Отсюда четвертое определение диаграммы: это эмиссия, распределение сингулярностей. Локальные, нестабильные и диффузные взаимоотношения власти не исходят из какой-либо центральной точки или же из какого-либо единственного очага верховной власти, а в каждое мгновение проходят в силовом поле "от одной точки к другой", отмечая отклонения, изгибы кривой, повороты, вращения, перемены направления, сопротивление. Вот почему они "нелокализуемы" в той или иной инстанции. Они образуют стратегию как проявление нестратифицируемого, а "анонимные стратегии" почти слепы и немы, поскольку ускользают от стабильных форм зримого и высказываемого [5]. Стратегии отличаются от стратификации, как диаграммы отличаются от архивов. Стратегическую, или нестратифицированную, среду определяет нестабильность властных отношений. Вот почему взаимоотношения власти не являются известными. В этом пункте концепция Фуко также несколько похожа на кантовскую, в которой чисто практическая детерминация несводима к какой бы то ни было детерминации теоретической или познавательной. Правда, у Фуко все является практикой, однако практика власти остается несводимой к великой практике знания. Чтобы отметить эту разнохарактерность, Фуко говорит, что власть отсылает к некой "микрофизике", разумеется, при условии, что мы будем понимать "микро" не как простую миниатюризацию зримых или высказывательных форм, а как иную область, новый тип взаимоотношений, как несводимое к знанию измерение мысли: подвижные и нелокализуемые связи [6].

Подводя итог прагматизму Фуко, Франсуа Шатле хорошо сказал: "власть как осуществление, знание как упорядочение" [7]. Изучение стратифицированных отношений знания достигло своей кульминации в "Археологии". Изучение же стратегических отношений власти начинается с книги "Надзирать и наказывать" и парод оксальным образом находит свою кульминацию в "Воле к знанию". Дело в том, что различие природы власти и природы знания не препятствует их взаимодопущению, взаимному захвату областей распространения и взаимной имманентности. Науки о человеке неотделимы от делающих их возможными отношений власти, которые к тому же поощряют знания, более или менее способные к преодолению эпистемологического порога или к формированию познания: например, для науки о половых отношениях необходимы взаимоотношения "кающийся — исповедник", "верующий — духовник", а для психологии — дисциплинарные взаимоотношения. Речь идет не о том, что науки о человеке обязаны своим происхождением феномену тюрьмы, а о том, что они предполагают диаграмму сил, от которой зависит и сама тюрьма. И наоборот, взаимоотношения сил оставались бы транзитивными, нестабильными, исчезающими, почти виртуальными, во всяком случае неизвестными, если бы они не осуществлялись в оформленных или стратифицированных отношениях, формирующих знания. Даже знание о Природе и прежде всего происхождение порога научности отсылают к силовым взаимоотношениям между людьми, но к таким, которые сами актуализируются в этой форме: никогда знание не отсылает к субъекту, который был бы свободен по отношению к диаграмме власти, но диаграмма власти никогда не бывает свободной по отношению к актуализирующим ее знаниям. Отсюда утверждение некоего комплекса власть-знание, который связывает диаграмму с архивом и сочленяет их, исходя из их разнохарактерности. "Между техниками знания и стратегиями власти не существует никакой экстериорности, даже они играют свою специфическую роль, и сочленяются друг с другом, исходя из различия между ними"*.