Борис Вышеславцев - Этика Преображенного Эроса

Каким образом стремления вырастают из тьмы подсознания? Как они осознаются? Ответ дан выше в главе пятой: бессознательные стремления поднимаются, «сублимируются» в сферу сознания при помощи воображения; оно прежде всего помогает осознать, что выражается в направлении стремления, куда оно указывает, чего оно хочет, какую ценность имеет в виду. Для этого служит образ, как средство выражения желанного и искомого. Воображение никогда не индифферентно к ценностям, оно ищет выразить ценности, бессознательно предчувствуемые, угадываемые, искомые. Вот почему воображение, как было показано выше, есть сублимирующая сила, есть воплощение ценностей. Но здесь, в сфере сублимированного Эроса, нет еще настоящей воли, свободы, выбора. Скорее здесь действует сила, чуждая воле, непокорная ей: сила аффектов и воображения.

Каким же образом из материала стремлений и образов образуется сознательная воля с ее выбором цели (Zwecksetzung)? Да и нужна ли она, если существует сублимация Эроса при помощи воображения ценностей?

Сознательная воля, выбор, решение — начинаются там, где возникает конфликт эмоций и стремлений. Стремления сталкиваются друг с другом, противоречат друг другу, влекут нас в разные стороны. Возникает сомнение в реакции, простая реакция невозможна. Каждый аффект сам по себе прямолинейно реализует себя, реагирует без размышления, без сомнения. Но все вместе

* Шелер очень верно определяет простейшую сущность жизни на первой, растительной ее ступени, как «Gefuhlsdrang». Это. конечно, внутренняя, субъективная ее сторона, но все живое имеет такую внутреннюю сторону. Все живое одушевлено, но это не значит, что все живое сознательно. Растительная «душа» бессознательна, как бессознательны и все растительные процессы в органической жизни человека. И содержание бессознательного, как показывает психоанализ, лучше всего можно определить шелеровским термином «Gefuhlsdrang» «. С м.· Scheler. Die Steillung des Menschen in Kosmos. S 17 ff.

107

они грозят разорвать единство сознания, единство организма. Здесь ставится новая проблема: сомнения в действии, и она есть проблема, поставленная перед сознанием.

Нетрудно заметить, что в этом конфликте тенденций и стремлений нам дан тот самый конфликт ценностей, о котором говорил Гартман; здесь приходится выбирать и приостанавливать решение в практическом сомнении. Необходим акт выбора, акт предпочтения, который отдает преимущество одному из конфликтных стремлений, одной из ценностей. Если нет акта решения, выбора, свободы, то нет единства самосознания, нет я; есть только связка различных стремлений… Но и связки не может быть, ибо стремления отталкиваются и отрываются друг от друга и только я может их связать воедино. /^

Самосознание находит себя как сомнение (de omnibus dubito 37), и не только как теоретическое, а прежде всего и первее всего как практическое сомнение; но сомневаться — значит стоять пред альтернативой «быть или не быть», которая может быть поставлена только свободному существу, могущему сказать да или нет. Сомневаться — значит утверждать свою свободу. Вот почему нельзя «сомневаться в своей свободе».

Свобода тождественна с центром самосознания, с я (Das Ich setzt sich Selbst, как говорил Фихте 38). Она есть ось, вокруг которой вращаются тенденции, эмоции, аффекты. Все эти силы созданы не ею, она лишь формирует их. Свобода есть как бы невидимая и неподвижная точка, вокруг которой вращаются рычаги жизненных сил, но она есть точка опоры, которая может «перевернуть мир». По принципу такого рычага построен руль.

Что новое привходит в этой точке единства к тому разнообразию сил, которые действуют на нее со всех сторон? Привходит нечто совсем новое: ось самосознания, дающая возможность с бесконечно малым усилием повернуть туда или сюда, самоопределяясь, т. е. формируя единство из альтернатив.

Спиноза совершенно правильно определяет задачу завершенной сублимации: надо образовать «всепоглощающий аффект». Но кто его образует? Или он лишь каузально образуется силою сталкивающихся аффектов? Нет, я сам его образую, хотя не иначе как из сталкивающихся аффектов. Здесь ясно видны оба момента сублимации: стремления и свободный выбор — сублимация Эроса и сублимация свободной воли. Шелер совершенно верно указывает, что только из ценностных содержаний, данных в стремлениях, воля может выбирать, только этими движущими силами стремлений она может пользоваться, поэтому необходима не только культура воли, силы воли, ее чистоты и решимости, необходима еще культура эмоций и стремлений, их широты и глубины в смысле чувствительности ко всей полноте системы ценностей *.

* См. ко всей здесь рассмотренной проблеме: Мах Scheler. Formalismus in der Ethik … S. 26—40. Можно добавить, что культура эмоций ведет к предчувствию новых, высших, неизвестных ценностей; «сердце» может делать открытия. В этом смысле, и только в этом, возможна «переоценка ценностей».

108

Культура эмоций и стремлений есть сублимация Эроса, сублимация подсознания; глубина подсознания есть тот приемник, который впервые отвечает на призывы ценностей, отвечает уже на первых ступенях органической жизни; ибо бессознательная оценка есть первофеномен органической жизни.

КРИТИКА ФРЕЙДА

Понятие сублимации, как оно установлено нами, совершенно

перестает быть фрейдианским. Оно лишь не перестает быть платоновским. Поправка, сделанная выше (указание на «профанацию» вместо «сублимации» см. выше стр. 46), только теперь может быть оценена вполне.

С. Франк в своей ценной статье («Психоанализ как миросозерцание») говорит следующее: «Психоанализ философски не справился с тем кладом глубинной душевной жизни, который он сам нашел. Плоскость его рационалистических и натуралистических понятий неадекватна глубине и иррациональности открытого им духовного материала» *. Франк отлично показывает философскую бедность и примитивность фрейдианства: как мировоззрение это есть «сексуальный материализм», совершенно аналогичный по своему методу «экономическому материализму» и вместе с ним остающийся на точке зрения натурализма. Такая критика, впрочем, весьма легка: философская ошибочность материализма и натурализма давно выяснена; гораздо труднее оценить по достоинству тот «клад» и ту таинственную глубину, которую открыл Фрейд, а главное — философски с нею справиться. Это и составляет задачу нашего исследования. И первым шагом для

ее решения будет философское уяснение сущности сублимации. __

Философские ошибки Фрейда являются ошибками классическими: они появляются на свет в тех случаях, когда натуралист