Михаил Петров - Судьба философа в интерьере эпохи.

2. Нам не кажется удачным тот способ постулирования исходных принципов со ссылкой на неведомую "теоретическую философию", который использован З.А.Каменским (Вопросы методологии историко-философского исследования // Философские науки, 1970, № 1, с. 120). С логической точки зрения он, конечно, выше распространенного способа историко-философских рассуждений без экспликации посылок и точной их формулировки. Но с той же логической точки зрения, поскольку экспликация уже произведена, необходима и логическая экспликация термина "теоретическая философия", то есть возникает типичный регресс в бесконечность.

3. В наиболее чистой и четкой форме система Аристотелевых терминов донесена до нашего времени нормативными грамматиками, термины которых - кальки с греческих, восходящих к Аристотелю. Ниже мы будем сознательно пользоваться этой школьной и даже школярской терминологией, поскольку она, во-первых, точнее выражает суть дела, а во-вторых, и сам Аристотель право на грамматическую интерпретацию бытия и онтологизацию грамматики обосновывал "школярским" принципом тождества универсальных правил речи и универсальных законов бытия:

"остата суетоп, тостаст т6 eivai "rnaivel" - сколькими способами говорится, столькими и выявляет себя бытие" (Метафизика, 1017 а).

4. Цит. по: Антология мировой философии. М., 1969, т. 1, с. 898. Стоит отметить, что либо переводчик, либо редактор, действуя, видимо, из соображений понятности для современного читателя, невольно смазали весьма существенную для истории философии деталь: термины "субъектный", "объектный" вместо "субъективный", "объективный" создают впечатление, будто, скажем, esse objectivum Оккама не имеет никакого отношения к привычному значению терминов "объективная реальность", "объект". О том же говорит и примечание к этому отрывку, которое подчеркивает связь с Аристотелем, но затемняет связь с философией нового времени: "Субъектное бытие - бытие чего-то в качестве субъекта, подлежащего, существующего в реальной действительности. Объектное бытие - бытие чего как предмета мысли, имеющего бытие лишь в уме" (там же, с. 922). Оппозиция единичного и общего исчезла, хотя она характерна и для современного понимания этих категорий.

5. Там же, с. 899.

6. Там же, с. 898.

7. Там же, с. 898-899.

8. Именно поэтому, например, не кажется нам убедительным стремление З.А.Каменского распространить субъект-объектное отношение "на все времена и народы" и даже за эти пределы: "Философия возникает тогда, когда предметом рассмотрения становится проблема отношения субъекта и объекта. Само по себе это отношение существовало еще до появления человека, до выделения его из животного мира..." (цит. статья, с. 120). Если снят вопрос о функциональном существовании для, об эффекте Журдена, самосознании, об опредмечивании как условии осознания и анализа, ни о какой истории научной дисциплины, в том числе и философии, не может быть и речи. Мы можем, например, сказать, что ядерная физика возникает тогда, когда предметом исследования становятся ядра атомов, и это будет истиной бесспорной (в отличие от субъект-объектного отношения и философии, поскольку отношение выявлено и опредмечено немецкой классикой, а философия возникла все же раньше), но "само по себе", "в себе" существование этих ядер "задолго до появления человека" не может иметь к истории ядерной физики ни малейшего отношения. Все, в том числе и философия и ядерная физика, возникает как предмет исследования с момента начала "для нас существования", иначе нам пришлось бы приписать и философию и научные устремления всему живому от поганки до бегемота.

9. Хотя бы по "косвенной" формуле Аникеева: "В Упанишадах отсутствует обсуждение чисто логических проблем, но косвенно можно установить, что мыслителям того времени были известны такие логические приемы, как аналогия, целенаправленный эксперимент (1?), разложение явления на противоположные элементы и др." (Антология мировой философии, т. 1. М., 1969, с. 78). Действительно и др.! Чего только нельзя установить косвенно! Карась плавает, "следовательно", ему косвенно известен закон Архимеда. Платон не только говорит о магните, но и использует магнитные аналогии в теории познания (Ион), "следовательно", Платон причастен к проблемам единой теории поля и др.! Для такого "косвенного" хода мысли существует чисто технический термин "догадничество", который Мертон, например, определяет как сознательный и ничем себя не связывающий поиск "теней сходства", которые осмысляются как идентичность (цит. работа, р. 20-21).

10. Что опыт сам по себе обладает верифицирующими свойствами, известно было давно и ко времени Оккама стало уже общим местом в духе, скажем, рассуждения Роджера Бэкона о доказательности: "Если какой-нибудь человек, никогда не видевший огня, докажет с помощью веских доводов, что огонь сжигает, повреждает и разрушает вещи, то душа слушающего не успокоится и он не будут избегать огня до тех пор, пока сам не положит руку или воспламеняющуюся вещь в огонь, чтобы на опыте проверить то, чему учат доводы. Удостоверившись же на опыте в действии огня, дух удовлетворится и успокоится в сиянии истины. Следовательно, доводов недостаточно, необходим опыт" (цит. по: Антология мировой философии, т. 1 М., 1969, с. 873). Мы здесь говорим не об этой верификации - заключении рассуждения опытом, а о характерной для опытной науки верификации-селекции, о планируемом для проверки гипотез эксперименте.

II. "Нам свойственно от природы познавать то, что обретает свое бытие лишь в прошедшей индивидуацию материи, ибо душа наша, посредством которой мы осуществляем познание, есть форма некоторой материи" (Сумма теол., I, q. 12).

12. Dart F.E., Pradhan P.L. Cross-Cultural Teaching of Science // Science, 1967, vol. 155, № 3763, p. 649-656. Сравнительное зондирующее исследование Дарта и Прадхана в целом подтверждает общую характеристику структуры традиционной системы знания: "Преобладающим взглядом является тот, по которому человеческое знание о природе видится замкнутым телом, вряд ли вообще способным к расширению. Эта конечная сумма знания передается от учителя к ученику, от поколения к поколению. Источник знания - авторитет старших, а не наблюдение. Нам никогда прямо не называли эксперимент или наблюдение в качестве подходящего или достоверного критерия истинности суждения или источника суждения. Когда один из нас заявил, что книга вообще-то лишь более устойчивая запись чьих-то наблюдений, то эта идея была принята как новая и весьма сомнительная" (р. 652). Непальских школяров учат по европейским учебникам, но книги ддя них выстраиваются в обычный порядок регресса, то есть уподобление идет по нормам традиции, а не науки и сам смысл обучения приобретает характерный для традиции мнемотехнический оттенок: "При такой концепции знания нет ничего удивительного в том, что школа полагается в основном на заучивание наизусть. Запоминание представляется наиболее легким и эффективным путем усвоения замкнутой и ограниченной суммы неизменных фактов" (р. 652). Наиболее, на наш взгляд, интересной деталью этого исследования было сравнение данных по Непалу с контрольными, однородными в этническом и возрастном отношении группами в обычных "европейских" школах Гонолулу. Непальцы в этих школах оказались нормальными американскими школярами, что начисто снимает проблему расистско-биологического истолкования различий между традиционным и европейским способом мысли.