Мария Хевеши - Толпа, массы, политика

И в то же время обнажение бессознательного в массовой душе не означает лишь проявление отрицательного в человеке. Как и Дюркгейм Фрейд считает, что массовая душа способна и на гениальное духовное творчество, о чем свидетельствует создание языка, фольклора, народных песен, их влияние на творчество мыслителей и художников. И тем не менее, говорит Фрейд, массы косны и недальновидны и здесь необходимо принуждение к культурной работе. Он считает недостаточным объяснение слияния отдельных людей в массы лишь действием инстинкта самосохранения. Большое значение он придает наличию эмоциональных связей между людьми. По Фрейду, именно они составляют сущность массовой души. Отдельный индивид теряет в массе свое своеобразие, поддается внушению потому, что в нем живет потребность быть скорее в согласии с другими, чем в противоборстве. Наличие в массе обширных аффективных связей объясняет однородность массы, неспособность к умеренности и отсрочке, полный отвод эмоциональной энергии через действие. Все это приводит к регрессу психической деятельности индивида.

Равенство, по Фрейду, предполагает, что никто не должен посягать на выдвижение и все должны равно обладать имуществом. «Социальная справедливость означает, что самому себе во многом отказываешь, чтобы и другим надо было себе в этом отказывать или, что то же самое, они бы не могли предъявлять на это прав. Это требование равенства есть корень социальной совести и чувства долга» [138] Психология масс. Хрестоматия. Самара, 1998. С. 174. . Подобная трактовка предполагает рациональное, а не иррациональное отношение к равенству. Фрейд писал, что коммунисты исходят из того, что нашли путь освобождения от зла — это освобождение от частной собственности, что, сделав имущество общим, люди освободятся и от всякой недоброжелательности, враждебности, проявят свойственное им добро. Но психологическая предпосылка отмены частной собственности, по Фрейду, есть безмерная иллюзия, ибо тем самым отнимается одно из сильнейших орудий агрессивной страсти человечества. Всегда можно добиться большого объединения людей, но при условии, что останутся и такие, на которых можно направлять агрессию. Не случайно партии всегда направляют агрессию народа пишет Фрейд — на всевозможных врагов, внутренних и внешних. В своей работе «Неудовлетворенные культурой» он пишет о том, что нельзя считать случайным совпадением то, что мечта о германском мировом господстве для своего осуществления использовала антисемитизм. Россия же в попытке создания всемирной коммунистической культуры свое психологическое подкрепление находит в преследовании буржуев. Можно с тревогой задать себе вопрос: что же будут делать Советы, когда уничтожат всех буржуев? Агрессивность неизбежно приводит, по Фрейду, к невыполнимости концепции на деле, она несовместима с созиданием.

Фрейд напоминает, что существуют различного рода массы: текучие и постоянные, гомогенные и негомогенные, естественные и искусственные, примитивные и высокоорганизованные. Для жизнеспособной массы, которая состоит из множества равных, способных друг с другом идентифицироваться индивидов, как он выражается для орды с ее стадным чувством, нужен предводитель. И особое внимание он обращает на массы, при которых отсутствует вождь и на массы, возглавляемые вождями. В качестве примера последних он берет такие высокоорганизованные, искусственные массы, как церковь и армия, с их необходимостью известного внешнего принуждения. При всем различии этих организаций в них, по словам Фрейда, культивируется иллюзия о наличии любимого каждым членом массы верховного властелина, предводителя. А властелин в равной степени любит всех своих «детей». Иногда функции вождя заменяются вдохновляющей идеей. Именно наличие и роль вождя во многом объясняют несвободу в массе отдельного человека. Вся свобода, а соответственно и ответственность перекладывается на вождя. Как только связь вождь — массы прекращается, масса начинает разлагаться. Лучшим свидетельством тому, считает Фрейд, является паника с ее бессмысленным страхом. В случае разложения религиозной массы речь идет не столько о страхе, сколько о преобладании враждебного отношения к другим людям. «Если вместо религиозной появится какая-либо иная связь, объединяющая массу, как это сейчас, по-видимому, удается социализму, в результате возникнет та же нетерпимость к внестоящим, как и во времена религиозных войн» [139] Там же. С. 156. . Он показывает, что особую значимость приобретают те случаи, когда множество людей совместными усилиями пытаются обеспечить себе счастье и защиту от страданий путем иллюзорного преобразования действительности.

Масса напоминает Фрейду вновь ожившую первобытную орду с ее ощущением равенства в ней всех и равно любимым вождем, тогда как сам вождь любить никого не обязан. Исторический прогресс, подчеркивает он, заключался в выделении отдельной личности от массы. И в этом процессе выделения большую помощь оказывает миф, причем миф героический, когда индивид в фантазии отделяется от массы и рассказывает массе о подвигах созданного им героя. Но, согласно Фрейду, миф завершается обожествлением героя, поэтому он лжив по отношению к реальности. Когда мы имеем дело уже не с ордой, а с выделившимися индивидами, то массообразование предстает как регресс.

Некоторые замечания Фрейда до сих пор заставляют задумываться над теми связями, которые существуют между массой и вождем. Примером тому является следующее высказывание: «Угнетаемые могут быть эффективно привязаны к своему угнетателю, видеть в своих господах, вопреки всей враждебности, воплощение собственных идеалов. Не сложись между ними таких, в сущности, удовлетворяющих отношений, осталось бы непонятным, почему столь многие культуры, несмотря на оправданную враждебность к ним больших человеческих масс, продержались столь долгое время» [140] Фрейд З. Психоанализ. Религия. Культура. М., 1992. С. 26. . Это интересное замечание Фрейда поможет нам понять тесную связь между вождем и массой, ответственность масс за вождя и его политику, понять тот широко распространенный факт, что без поддержки масс никакая политика вождя не может долго просуществовать.

Проблему бессознательного в толпе прослеживает и Юнг, обративший внимание на то, что бессознательное впитывает опыт поколений. Внешняя среда не изменяет подсознание, но видоизменяет, а точнее обусловливает его внешнее проявление. У Фрейда общественное подсознание выступало как социальное «Оно». Юнг вводит понятие «коллективного бессознательного» — это коллективное и безличное психическое содержание, основы которого заложены в глубокой древности, это оставляемый опытом осадок и вместе с тем созданный опытом априорно образ мира. Толпе присуще коллективное бессознательное. Сам феномен толпы предстает у него как «юность человечества», которой свойственно стремление воплотиться в идеале, веря в идеал. Именно «коллективное бессознательное» является основанием, на котором вырастает индивидуальное бессознательное. Он сравнивает его с воздухом, которым дышат все, но который не принадлежит никому. Коллективное бессознательное никогда не стремится к целям индивидуальной судьбы, только к коллективным целям. Человек не просто участвует в движении к коллективной цели, но он, по Юнгу, — само это движение. Поэтому возможно коллективное помешательство, массовый психоз, подобный массовой эпидемии, что может привести к войнам, революциям. Он рассматривает такое обратное движение к коллективному человеку как компенсаторное, как реакцию на увлечение идеями индивидуализма и демократии.