Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

Обе эти науки в своем развитии связаны с именем Гегеля: он впервые попытался понять историю философии как необходимый процесс развития, в котором различные, иногда противоположные общие идеи, отвлеченные кон-

==637

пепции сущего сменяют друг друга, взаимно обусловливают друг друга. Он попытался изобразить и объяснить внутреннюю диалектику идей в истории человеческой мысли. И в то же время он впервые развил метафизику как идеологию, или логику сущего, т. е. как систему логических определений сущего, развивающихся из самой общей идеи его. Правда, обе эти попытки были несовершенны: история человеческой мысли была превращена в отвлеченную диалектику; конкретные идеи, составлявшие жизненное миросозерцание целых эпох и поколений мыслителей, были обращены в отвлеченные категории. Отвлеченное понятие принималось за абсолютное откровение сущего. Логическая метафизика или, точнее, диалектика отвлеченного понятия была принята за абсолютную систему знания, — совершенную философию.

Но в действительном изучении идей, — как в историческом их развитии, так и в философском их анализе, — заключается средство к исправлению этих ошибок. И здесь, и там — и в истории, и в систематической метафизике или критике общих «способов понимания» сущего — мы равно убеждаемся как в необходимости частных отвлеченных концепций сущего, так и в их неизбежной неполноте и в их взаимной логической связи. И в то же время мы научаемся видеть границы рациональной метафизики вообще, которые обусловливаются неизбежною отвлеченностью. Таким образом, история точно так же, как и философская критика, должна вести к окончательному упразднению отвлеченной догматики, ненаучной метафизики, исходящей из тех или других случайных идей, чтобы заменить ее систематическою критикой идей или критической идеологией.

Материалом для такой идеологии служит история философии, — в широком смысле — даже вся история науки; отчасти же она может быть построена выводным путем, поскольку совокупность чисто идеальных отвлеченных определений сущего может быть логически развита из основного отношения мысли к предполагаемому сущему, т. е. из основного понятия сущего *.

Систематическая идеология в широком смысле, как понимал ее, напр., Гегель, должна обнимать в себе не только чисто отвлеченные, логические категории сущего, * В самом понятии сущего заключается предположение сущего. Постольку все наше отвлеченное логическое мышление носит условный гипотетический характер.

==638

но также и совокупность конкретных концепций в области метафизики, этики, эстетики: короче, она может обнимать в себе всю философию. Самая метафизика, как мы увидим ниже, не исчерпывается одними чисто формальными логическими определениями сущего, поскольку это сущее на самом деле не есть только идея и не исчерпывается своим понятием. Но прежде чем перейти к более конкретным определениям, которые, как мы думаем, не могут быть выведены нами априори, мы рассмотрим здесь те всеобщие чисто рациональные определения сущего, которые допускают подобную дедукцию.

Мы приведем здесь эти чистомыслимые, рациональные определения сущего по различным категориям — в их наиболее общей и отвлеченной форме. В действительности, разумеется, самое одностороннее философское учение не может ограничиться какою либо одной категорией, сводя к ней все остальные. Живая человеческая мысль необходимо предполагает все категории, и там, где некоторые из них утверждаются исключительно, отвлеченно от прочих, мы необходимо сталкиваемся с логическими противоречиями. Но этим то и определяется задача систематической критики отвлеченных определений сущего.

Сущее определяется мыслью согласно законам тожества и различия: а) как тожественное себе; Ь) как отличное от мысли; с) как внутренне тожественное с нею в различии и различное в тожестве (тожественное, поскольку оно наполняет мысль, понимается ею, и различное, поскольку оно обосновывает мысль, поскольку оно не только мыслится, но есть). Отсюда вытекают дальнейшие определения сущего по категориям качества и количества.

1. По категориям качества сущее определяется в своем отношении к мысли: 1) как положительное, пребывающее, реальное сущее — все равно, будь то реальность, тожественная с мыслящим духом, или отличная от него материя, сила или другой объект мысли; 2) оно определяется чисто отрицательно — по противоположности мысли, как отличная от нее реальность — в некоторых системах материализма, субъективного идеализма или в учениях древности, исходивших из дуализма положительного и отрицательного начала; 3) оно определяется как ограниченное, относительное сущее — в системах эмпиризма или «релятивизма». Всякий объект мысли в известном отношении

==639

тожественен с мыслью, а в других — отличен от нее, в известном отношении есть и в других отношениях не есть: еще древние сознали невозможность для мысли остановиться на идее отвлеченной реальности или отвлеченного отрицания, отвлеченного тожества или отвлеченного различия; наконец, 4) сущее определяется как абсолютная реальность, т. е. такая, которая не ограничена ни отвлеченным тожеством, ни отвлеченным различием, ни отвлеченным утверждением, ни каким либо отрицанием: в противоположность всему ограниченному и конечному, оно понимается как всеобъемлющая полнота бытия, тожественная в различии, как положительная бесконечность, потенциально заключающая в себе все конечное. Так определяется сущее в целом ряде умозрительных учений.

Читатель заметит, что каждое из приведенных четырех определений может быть развито в целое философское учение; и в действительности мы находим все эти определения, обыкновенно в более сложной и конкретной форме, в ряде действительных философских учений. Нельзя не заметить, что каждое из таких определений вполне мыслимо и законно, что каждый из вышеприведенных способов понимания сущего является необходимым. Но тем не менее все они, взятые по отдельности или даже вместе (напр., в четвертом, наиболее широком определении), являются недостаточными и отвлеченными. В этом убеждает нас судьба этих определений в истории мысли — точно так же, как и их диалектическая критика.

Понятие тожественной себе реальности, взятое в своей отвлеченности, получает чисто отрицательное определение, обращается в свое противоположное — в отрицание, как это показал еще софист Горгий '9, исходивший из понятия «сущего» Парменида. Такая реальность в своем отвлеченном тожестве абсолютно отлична от всякой мысли и постольку не допускает мысли. В свою очередь, абсолютное отрицание, абсолютное небытие — немыслимо, непостижимо вовсе, как это сознали также еще древние *2°. Отрицание всегда относительно, поскольку мы мыслим его определенным образом относительно чего либо. Оно есть ограничение: в этом смысле уже Платон говорил, что «небытие есть в некотором смысле» 21. Таким образом, наша мысль от абсолютного нигилизма по необходимости