Сергей Трубецкой - Учение о Логосе в его истории

– 148 –

живущие в воздухе и обладающие эфирной телесностью, подобно душе или светилам небесным, между тем как силы Божества, вытекая из самого существа Его, суть как бы Его аспекты, Его бессамостные излучения и отображения [191] Ср. Drammond, 146–153. .

Но, несмотря на такое очевидное различие, мы думаем, что Целлер был прав, указывая на неопределенность и сбивчивость воззрения самого Филона, который, несомненно, смешивал ангелов со своими «силами», идеями и логосами, то отличая их от Божества, то соединяя их в Нем, смотря по тому, какой тенденции мысли он следовал. Такое же смешение находим мы и у Плутарха, и у других мыслителей того времени. Можно сказать, что у Филона все силы Божества едины и тожественны по существу, но различны в лицах: одна энергия действует во всех.

Правда, он признавал, что ангелы суть души, живущие в воздухе; но ведь самую душу, состоящую из эфира, он признавал излучением и частью Божества. С такой точки зрения представление об отпадении ангелов заключает те же затруднения, что и представление о грехопадении человеческих душ, и в сущности сводится в обоих случаях к одному и тому же акту – погружению в материю [192] De somn. I, 22. Одни души (ὅσαι προσγειώτατοι καὶ φιλοσώματοι) {82} спускаются по воздуху и погружаются в материю; другие служат «как бы очами и ушами великого царя, все рассматривая и все слыша (ср. семь очей у Зах. 4, 2–10); их прочие философы называют демонами, а священное слово – ангелами». . Правда, Филон иногда говорит об ангелах как служебных силах, подчиненных верховным силам (ὑποδιάκονοι τῶν αὐτοῦ δυνάμεων); но это означает лишь то, что он признавал несколько разрядов, или чинов, небесной иерархии, подобно всем своим современникам и соплеменникам.

Если мы обратимся к еврейской ангелологии эпохи Филона, то найдем в ней много сродных черт. Отдельные ангелы ставятся над всеми частями природы: есть ангелы ветров, светил небесных, дождя, грома, ангелы животных, ангелы источников, ангелы отдельных людей, народов, местностей, ангелы, обладающие вполне определенными функциями и вполне обособленные. Но в то же

– 149 –

время есть ангелы, духи Божии, которые находятся в теснейшем отношении к самому существу Божию или к божественной Шехине – престолу Славы Божества; наконец, есть ангелы, индивидуальность которых служит лишь прозрачным олицетворением, как, например, ангел, олицетворяющий всемогущее слово Божие в Прем. Сол. (18, 15 сл.). В представлениях Талмуда ангелы являются «отчасти лишь истечениями божественной славы, образуя как бы ее периферию и не имея самостоятельного, пребывающего существа; с другой стороны, как ангелы служения, они пребывают постоянно в своем бесчисленном множестве» [193] Weber, Die Lehren d. Talmud 161; ср. Edersheim, II, 748. . Согласно некоторым преданиям, есть хоры ангелов, которые творятся Богом ежедневно; они поют Богу каждый день новую хвалу и затем исчезают туда, откуда они возникли, – в огненную реку, вытекающую из‑под престола Славы. Таким образом, и самые представления об ангелах, находимые Филоном в современном еврействе, были различны и легко поддавались противоположным требованиям его мысли: он мог отожествлять верховные силы (τὰς ἀνωτάτω καί πρώτας δυνάμεις) с херувимами [194] De cherub., 9 (II, 176, 19 CW.). и отличать от них простых «ангелов служения», как низшие, подчиненные силы.

Филон отвергает мнение тех, кто вовсе отрицает существование бесплотных сил, именуемых идеями, без посредства которых Божество не могло бы касаться беспредельного материального хаоса; но он осуждает и противоположное заблуждение тех, кто вместе с политеистами вводит множество божественных начал обоего пола, наполняя мир «многоначалием логосов», дабы уничтожить в человеческом разуме восприятие единого истинно–сущего [195] De sacrificant., 13. . Заблуждение политеистов состоит не столько в том, что они обожествляют стихии, солнце, луну, звезды, сколько в том, что они принимают тварь за самое верховное божество, за безначального, истинного Бога, «Который есть не только Бог всех богов, умопостигаемых и чувственных, но и Создатель всего». Поэтому мы не должны считать «самодержцами» тех чувственных богов, которых мы видим на небесах, точно так же как и вообще никакую часть вселенной и даже самую

– 150 –

вселенную мы не должны считать автономной и самодержавной [196] De dec. or. 12–13 и De mon. I, 1. .

Но, по правде, ни стоики, ни платоники, ни перипатетики времен Филона не держались иного взгляда: обожествляя светила и демонов, они видели в них не «самодержавных» богов, а подчиненные, служебные силы. Филон сходится с большинством современных ему философов в своем философском монотеизме, не только не исключающем, но даже предполагающем множество подчиненных богов.

Таким образом, под единою «монархией» Сущего мы имеем лествицу сил – умных и чувственных, обладающих эфирной телесностью и вовсе бесплотных – от горних херувимов до ангелов – «иподиаконов», демонов или душ, носящихся в воздухе и вселяющихся в человека. И эти силы суть в одно и то же время и органы Божества, и Его творческие энергии, и Его посредники [197] С особою ясностью эта мысль высказывается в De conf. ling. 34 (II, 262 CW.); будучи единым, Бог обладает бесчисленным множеством сил, и «через эти-то силы построен бестелесный и умный мир, первообраз сего являющегося мира, состоящий из невидимых идей, подобно тому как являющийся мир состоит из тел. Некоторые люди, пораженные природой этих обоих миров, обожествляли их не только в целом, но и в частях, напр. обоготворяли солнце, луну и все небо... Взирая на их безумие, Моисей говорит: «Господи, Господи, царь богов» (Втор. X, 17), – в указание на различия господствующего от подчиненных. Есть и священнейший хор населяющих воздух бесплотных душ, сопутствующий небесным существам; такие души Писание (ὀ ϑεσπιωδός λόγος) {83} обыкновенно называет ангелами; все воинство, устроенное в соответствующих чинах, должно служить устроившему их вождю» и т. д. .

Здесь мы приходим к учению Филона о Логосе, который как бы обнимает в себе эти божественные силы. Учение о силах и учение о Логосе взаимно объясняют и дополняют друг друга.

1) Подобно силам, Логос есть энергия Божества или сумма Его энергий, не имеющая по отношению к своему первоисточнику никакой особности или самобытности. 2) Он есть связь мира, его внутренний закон и вместе как

– 151 –

бы его душа, которая проницает все вещи, различает и разделяет их (λ. τομεύς) и образует конкретные виды существ, взирая на их вечные, идеальные первообразы [198] Ib. 14 (II, 241 20 CW.); Quis rer. Div. haeres. 26 и сл.; De fuga 20. . Он наполняет мир, но не заключается в нем и скорее сам заключает его в себе [199] Fragm. II. 655 M., где сам Бог определяется как всеобъемлющее место. Ср. Weber, 144 и 159. . 3) Наконец, Логос есть тварно–личный посредник между Богом и миром, между нерожденным и сотворенным οὔτε ἀγέννητος ὡς ὁ ϑεὸς οὔτε γεννητὸς ὡς ἡμεῖς {14} 14 ни нерожденный, как Бог, ни рожденный, как мы (др.-греч.). (quis rer. div. haer. 42); он есть «орган творения и откровения», «первородный Сын Божий», верховный архангел, великий Первосвященник Божий, Мельхиседек – царственный священник.