Джулиан Баджини - Свинья, которая хотела, чтоб её съели

Однако случилось нечто, что поставило его перед настоящей дилеммой. Во время приема на Даунинг-стрит один бизнесмен, известный своей недобросовестностью, но не имевший официальных проблем с законом, отвел премьер-министра в сторонку. Заговор-щески шепча ему в ухо, он произнес: «Многие люди не любят меня и не уважают те методы, которыми я управляю своими делами. Мне на это наплевать. Но меня по-настоящему раздражает то, что меня никогда не будут уважать в моей собственной стране.

Что ж, — продолжил он, — я уверен, что мы с вами можем это исправить. Я готов предоставить 10 миллионов фунтов стерлингов на закупку чистой воды для сотен тысяч жителей Африки, если вы сможете гарантировать мне, что мое имя будет включено в список тех, кого на Новый год наградят рыцарским званием. В противном случае я просто потрачу все эти деньги на себя».

Похлопав премьер-министра по спине, он добавил: «Подумайте над этим» — и снова исчез в толпе. Премьер-министр знал, что это была своего рода взятка. Но так ли уж неправильно было бы продать одну из высочайших наград страны в обмен на столь очевидное благодеяние?

Для тех, кому нравится, чтобы их совесть была чиста, существуют два разных способа разрешения этой дилеммы.

Если исходить из узкой, утилитарной точки зрения, при которой нравственно желательным исходом является тот, который приносит пользу наибольшему количеству людей, то премьер-министру, конечно, нужно принять эту взятку. Нравственный расчет прост: если он примет ее, то сотни тысяч людей получат чистую воду, богача будут называть «сэром» и единственной ценой, которую придется заплатить, будет раздражение тех, кого будет воротить от вида жадного полупреступника, награжденного королевой.

Однако если вы начнете исходить из принципа порядочности и законности, тогда становится очевидно, что премьер-министр должен отказаться от этой взятки. Государственные дела должны управляться законами. Разрешать богатым покупать титулы и почести, даже если деньги, которые они за это платят, идут на благие цели, — значит разрушать принцип, согласно которому государство награждает граждан, исходя из их заслуг, а не из их способности оплатить эти награды.

Чтобы оценить степень сложности этой дилеммы, вам нужно почувствовать силу обоих доводов. Законность и главенство закона, конечно, важны для любого демократического и открытого общества, но если нарушение законов имеет огромные позитивные последствия и лишь незначительные негативные, то разве не глупо или даже не аморально придерживаться этих правил?

Суть проблемы состоит в феномене, известном как нравственное сибаритство. Премьер-министр во что бы то ни стало хочет руководить чистым в нравственном отношении правительством, а это означает, что он удерживает себя от любых элементов коррупции. Но в данном случае его желание не запачкать собственных рук может потребовать, чтобы на карту' было поставлено благополучие многих тысяч африканцев, которые в противном случае получили бы чистую воду. Премьер-министра можно обвинить в том, что его интересует не столько улучшение ситуации в мире, сколько сохранение собственной репутации. Таким образом, его очевидное желание быть нравственным фактически является безнравственным. За такое потворство своим желаниям другие люди будут расплачиваться отсутствием питьевой воды в их домах.

Однако премьер-министр может осознавать это и тем не менее иметь множество сомнений. Ибо если он позволит себе думать подобным образом, то какие еще примеры коррупции последуют за этим?

Почему бы не солгать избирателям, если с помощью этой лжи он сможет получить их поддержку в справедливой войне, которой они в других обстоятельствах воспротивились бы? Почему бы не поддержать деспотичные режимы, если в перспективе это поможет установлению стабильности в регионе и помешает приходу к власти еще более одиозных фигур? Если для политика важны лишь долгосрочные последствия, тогда как он сможет осуществить свое желание быть прямым, честным и неподкупным лидером? Или вся эта идея является наивной мечтой?

Смотрите также

7. Когда никто не выигрывает

79. Заводной апельсин

83. Золотое правило

91. Никто не пострадает

После несчастного случая Брайан жил в бочонке. Его тело было покалечено, но, благодаря оперативному хирургическому вмешательству, его мозг удалось спасти. Эта процедура спасения мозга продолжалась и сейчас, это делалось для того, чтобы мозг можно было снова пересадить в тело сразу после того, как будет найден подходящий донор.

Но поскольку мозг выходит из строя реже, чем тело, список на получение нового тела был неимоверно длинным. Однако разрушать мозг считалось этически неприемлемым. Решение проблемы пришло в виде удивительного суперкомпьютера из Китая, «Май Триккс». Через электроды, прикрепленные к мозгу, этот компьютер воздействовал на мозг, что давало последнему иллюзию того, что он находится в живом теле, живущем в реальном мире.

В случае с Брайаном это означало, что однажды он проснулся на больничной юстели, ему рассказали о произошедшем с ним несчастном случае и об успешной пересадке мозга в новое тело. После этого он зажил нормальной жизнью. Однако на самом деле все это время он был всего лишь мозгом, который жил в бочонке, подсоединенным к компьютеру. У Брайана было столько же оснований считать, что он живет в реальном мире, как и у нас с вами. Откуда он или мы можем знать, что это не так?

Источники: Первое размышление из « Размышлений » Рене Декарта (1641); глава 1 книги Хилари Путнам «Разум, истина и история » (Кембридж Юниверсити Пресс, 1982); фильм режиссеров Лэрри и Энди Вачовски « Матрица » (1999); Ник Бострум, «Доказательства симуляции», www.simulation-argument.com.

Вероятность того, что мы являемся мозгами, находящимися в бочонках, послужила предпосылкой для создания популярного фантастического фильма «Матрица». В этом фильме пощадили главного героя Нео (которого играет Киану Ривз) и оставили ему тело. Но его ситуация, по сути, аналогична ситуации Брайана. Он думал, что живет в реальном мире, хотя фактически в его мозг просто поступала информация, которая создавала эту иллюзию. На самом деле он находился в контейнере, погруженном в некую амниотическую жидкость.

Скептические сомнения в том, что мы могли бы быть жертвами такой масштабной иллюзии, гораздо древнее. Их ранним предвестником является аллегория Платона о пещере, а также постоянные сомнения Декарта, который считал, что, возможно, мы спим или что нас вводит в заблуждение какой-то мощный демон.