Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в Капитале К. Маркса

Маркс от внешнего противоречия потребительной и меновой стоимости переходит к выявлению внутреннего противоречия, заключенного непосредственно в каждом из двух товаров. Для него как раз тот факт, что противоречие предстает вначале как противоречие в разных отношениях (в отношении к одному товаровладельцу – меновая, а в отношении к другому – потребительная стоимость) есть показатель абстрактности, недостаточной полноты и конкретности знания. Конкретность же знания заключается в понимании этого внешнего противоречия как поверхностного способа обнаружения чего-то иного. И этим «иным» оказывается внутреннее противоречие, совпадение взаимоисключающих теоретических определений в конкретном понятии стоимости. [255]

Пояснить его значение можно, например, сопоставляя анализ стоимости у Маркса и рассуждения о стоимости у английского эмпирика Бэли.

Последний, принимающий внешнюю форму обнаружения стоимости в обмене за ее единственную подлинную экономическую реальность и считающий все разговоры о стоимости как таковой абстрактно-диалектической схоластикой, заявляет: «Стоимость не есть нечто внутренне свойственное и абсолютное». Обосновывает он это заявление тем, что «невозможно обозначить или выразить стоимость товара иначе, как количеством другого товара». «Так же невозможно, как невозможно обозначить или выразить ход мыслей иначе, как рядом слогов, – отвечает ему Маркс. – Отсюда Бэли заключит, что мысль есть не что иное, как – слоги» 4.

Бэли в данном случае старался представить стоимость как отношение одного товара к другому, как внешнюю форму вещи, положенную ее отношением к другой вещи, тогда как и Рикардо и Маркс пытались найти выражение стоимости как внутреннего содержания каждой обмениваемой, каждой вступающей в отношение обмена вещи. В виде отношения одной вещи к другой только проявляется – и ни в коем случае не создается – ее собственная, имманентно ей присущая стоимость.

Бэли, будучи эмпириком, старается представить внутреннее отношение вещи в себе самой как внешнее отношение вещи к другой вещи.

Рикардо и Маркс – и в этом состоит теоретический характер их подхода – стараются через отношение одной вещи к другой разглядеть внутреннее отношение вещи к самой себе, – стоимость как сущность товара, лишь проявляющуюся в обмене через внешнее отношение этого товара к другому.

Метафизик всегда старается «свести» внутреннее противоречие вещи к внешнему противоречию этой вещи другой вещи, к противоречию в разных отношениях, т.е. к такой форме выражения, в которой указанное противоречие устраняется из понятия о вещи, Маркс же – как раз наоборот – всегда старается увидеть во внешнем противоречии только поверхностное обнаружение [256] внутреннего противоречия, имманентно свойственного каждой вещи, сталкивающейся с другой в отношении внешнего противоречия. В этом проявляется различие между подлинно теоретическим подходом и эмпирическим описыванием явлений.

Диалектика и заключается в умении разглядеть внутреннее противоречие вещи, стимул ее саморазвития там, где метафизик видит лишь внешнее противоречие как результат более или менее случайного столкновения двух внутренне непротиворечивых вещей.

Диалектика в данном случае обязывает истолковать внешнее противоречие двух вещей как взаимно необходимое проявление внутреннего противоречия каждой из них. Внешнее противоречие предстает как опосредованное через отношение к другому, как рефлектированное через другое внутреннее тождество взаимоисключающих моментов, внутренне противоречивое отношение вещи к себе самой, т.е. как противоречие в одном отношении и в один и тот же момент. Маркс идет от внешнего проявления противоречия к выяснению внутренней основы этого противоречия, идет от явления к сущности этого противоречия, в то время как метафизик всегда старается поступать наоборот и опровергает теоретическое выражение сущности вещи с позиций внешней видимости, которую он считает единственной реальностью.

Так поступал Бэли в приведенном нами рассуждении. Так поступает и метафизик, всегда старающийся представить истину противоречия в истолковании его как противоречия в разных отношениях. И это всегда ведет к умерщвлению элементарно теоретического подхода к вещам.

У Маркса стоимость рассматривается не как отношение товара к другому товару, а как отношение товара к себе самому, и здесь-то она и предстает как живое, неразрешенное и неразрешимое внутреннее противоречие. Это противоречие не разрешается от того, что на поверхности явлений оно выступает как противоречие в двух разных отношениях, как два разных превращения – как покупка и продажа. Весь смысл анализа Маркса и состоит в том, чтобы показать, что противоречие стоимости принципиально неразрешимо в пределах простого товарного обмена, что стоимость неизбежно предстает здесь как живая антиномия в себе самой, сколько ни уточняй [257] понятия, сколько ни рассматривай ее, сколько ни рефлектируй по ее поводу.

Товар как воплощение стоимости и не может одновременно находиться в обеих взаимоисключающих формах стоимости и реально находится одновременно в обеих формах в том случае, если обмен по стоимости все-таки совершается.

В этой теоретической антиномии выражено не что иное, как реальная невозможность, с которой сталкивается каждый миг движение простого товарного рынка. А невозможность есть невозможность. Она не исчезнет от того, что ее в теории изобразят как возможность, как нечто непротиворечивое.

Реальный рынок своим движением оставляет позади форму непосредственного обмена товара на товар. Маркс, рассматривая обширные эмпирические данные, выражающие это движение, переходит к теоретическому анализу тех более сложных форм, при помощи которых рынок осуществляет и одновременно разрешает данное противоречие. В этом и заключается необходимость перехода к деньгам.

Если на дело взглянуть с философской точки зрения, то станет ясно, что в этом выражается материализм марксовского способа разрешения противоречий в теоретическом выражении объективной реальности. При указанном способе противоречие разрешается не путем устранения его из теории. Наоборот, этот способ исходит из того, что противоречие в самом объекте не может быть разрешено и не разрешается иначе, как в процессе развития той реальности, которая им чревата, – в другую, более высокую и развитую реальность.

Антиномия стоимости находит свое относительное разрешение в деньгах. Но деньги опять-таки не устраняют антиномии стоимости, а лишь создают форму, в которой эта антиномия по-прежнему осуществляется и выражается. Такой способ теоретического изображения реального процесса и есть единственно адекватная логическая форма, при помощи которой может быть теоретически выражено диалектическое развитие объекта – его саморазвитие через противоречия .