Эвальд Ильенков - Диалектика абстрактного и конкретного в Капитале К. Маркса

Отсюда и проистекает принципиальная разница между формально-логической, силлогистической дедукцией и способом восхождения от абстрактного к конкретному.

В основании первой, в качестве ее большей посылки, лежит абстрактно-общее, родовое понятие, наиболее скудное по содержанию и наиболее широкое по объему. Под такое понятие можно подвести только такие особенные явления, которые не содержат в себе признака, противоречащего признакам всеобщего понятия. Кроме того, под такое понятие нельзя подводить явление, у которого отсутствует хотя бы один признак, входящий в определение содержания всеобщего понятия. Такое явление будет расценено с точки зрения старой логики, как относящееся к какой-то другой системе, к другому «роду» явлений.

Аксиома старой дедукции гласит: каждое из особенных явлений, могущих быть подведенными под абстрактно-общее понятие, должно обладать всеми признаками, заключенными в определении всеобщего понятия, и не должно заключать в себе признака, противоречащего признакам всеобщего понятия. Только явления, соответствующие этому требованию, старая дедукция и признает относящимися к тому роду явлений, который определен всеобщим понятием. Всеобщее понятие тут оказывается критерием отбора явлений, которые следует учитывать при рассмотрении определенного рода явлений, и с самого начала, как выражаются логики, предопределяет плоскость абстракции, угол зрения на вещи. Но стоит только применить эту аксиому к категориям политической экономии, чтобы сразу стала ясна ее крайняя искусственность и субъективность.

Так, деньги страдают отсутствием одного из атрибутивных признаков «стоимости вообще». Они не обладают непосредственно потребительной стоимостью. Товарно-капиталистическое обращение содержит в себе признак, прямо и непосредственно противоречащий закону [272] стоимости, закону обмена эквивалентов – способность создавать прибавочную стоимость, которую не подведешь без противоречия под категорию стоимости. Она поэтому начинает представляться явлением какого-то другого мира, чем сфера движения стоимости.

Подобные парадоксы и приводили в смущение буржуазных экономистов, не признававших иной логики, кроме формальной, и иной дедукции, кроме силлогистической.

Теоретическая задача, объективно поставленная развитием домарксовской политической экономии, состояла в том, чтобы показать, как на основе закона стоимости и без какого бы то ни было его нарушения становятся не только возможными, но и необходимыми явления, прямо и непосредственно противоречащие трудовой теории стоимости.

Мы уже показали достаточно подробно, что эта задача абсолютно неразрешима до тех пор, пока стоимость понимается как абстрактно-общее , родовое понятие , и рационально решается при условии, если стоимость раскрыта как конкретно-всеобщая категория , отражающая совершенно конкретную экономическую реальность (обмен товара непосредственно на товар), содержащую в себе противоречие.

Такое понимание стоимости и дало Марксу ключ к решению всех тех теоретических трудностей, в которые всегда упирается теоретический анализ, рассматривающий живую действительность, развивающуюся через противоречия.

В самой стоимости, в исходной категории теоретического развития, анализ Маркса обнаруживает возможность тех противоречий, которые на поверхности развитого капитализма выступают очевидным образом, в виде разрушительных кризисов перепроизводства, острейшего антагонизма чрезмерного богатства на одном полюсе общества и невыносимой нищеты на другом его полюсе, в виде непосредственной борьбы классов, находящей свое окончательное разрешение лишь в революции.

В теоретическом изображении это предстает как неизбежный результат развития того самого противоречия, которое заключено в простом товарном обмене, в «клеточке» всей системы, в стоимости, как в зародыше, как в зерне. [273]

Становится понятным, почему стоимость в ходе теоретического развития категорий капиталистической экономики оказывается строгим ориентиром, позволяющим абстрактно выделять лишь такие черты рассматриваемой реальности, которые связаны с нею атрибутивным образом, представляют собою всеобщие и необходимые формы существования капиталистической системы. В состав теоретического изображения этой системы вводятся только такие обобщения, которые могут быть подведены под определения стоимости. Но это подведение, осуществляемое в «Капитале», по самому своему существу чуждо формальному подведению понятий под понятия. Если рабочая сила подводится под категорию стоимости, то это непосредственно отражает факт реального становления товарно-капиталистической системы отношений.

Анализ этой системы показал, что товарно-денежное обращение представляет собой всеобщую основу, простейшее всеобщее и необходимое условие, без наличия которого капитализм ни возникнуть, ни существовать, ни развиваться объективно не может. Тем самым теоретические определения товарно-денежного обращения показаны в качестве отражения тех объективных всеобщих условий, которым должно удовлетворять все то, что вообще могло или может быть когда-либо включено в процесс движения товарно-капиталистического организма.

Если же явление не подводится под условия, диктуемые законами товарно-денежного обращения, – значит оно не могло и не может вообще включиться в этот процесс, стать формой товарно-капиталистического обмена веществ в обществе.

Таким образом, в определениях стоимости теоретическое мышление обретает строгий критерий различения, отбора тех явлений, тех экономических форм, которые представляют собой формы, внутренне присущие капитализму.

Только то, что реально , независимо от мышления, подводится под условия, диктуемые имманентными законами товарно-денежной сферы, только то, что может быть усвоено, ассимилировано этой сферой и может принять на себя экономическую форму стоимости, – только такая реальность и может превратиться в форму движения капиталистической системы. Поэтому и мышление, [274] абстрагирующее из безбрежного океана эмпирических фактов лишь ту их конкретно-историческую определенность, которой они обязаны капитализму как экономической системе, вправе абстрагировать только такие черты рассматриваемой реальности, которые подводятся под определения стоимости.

Если же тот или иной факт не подводится под эти определения, не отвечает требованиям, аналитически выявленным в анализе товарно-денежной сферы и теоретически выраженным категорией стоимости, то это первый и категорический признак того, что он объективно не относится к тому роду фактов, на обобщении которых должна строиться теория, система конкретно-исторических определений капитала. Все то, что не может принять на себя форму стоимости, не может превратиться и в капитал.