Марк Твен - Кто же ты, человек? (Что такое человек)

Y.М.Как?

О.М.Свободный выбор.

Y.М.А в чем разница?

О.М.Одни подразумевают неограниченную возможность ПОСТУПАТЬ так, как тебе заблагорассудится, другие подразумевает всего лишь УМСТВЕННЫЙ ПРОЦЕСС: важную способность определять, какая из двух вещей наиболее правильна и справедлива.

Y.М.Разъясните, пожалуйста, поподробнее разницу.

О.М.Разум может свободно РАЗЛИЧАТЬ, ВЫБИРАТЬ и УКАЗЫВАТЬ на правильную и справедливую вещь — но на этом его назначение и заканчивается. Дальше в дело он не суется. У него нет власти требовать совершения правильного поступка и отказа от совершения неправильного. Эти полномочия в других руках.

Y.М.Человека?

О.М.В руках машины — в его прирожденных склонностях, нраве и характере, который выковали в нем воспитание и окружающая среда.

Y.М.Она совершит правильный поступок?

О.М.Она поступит так, как соблаговолит по обстоятельствам дела. Машина Джорджа Вашингтона поступала правильно; Машина Писарро поступала неправильно.

Y.М.Значит, как я это понял, умственная машина плохого человека невозмутимо и рассудительно указывает, какая из двух вещей правильная и справедливая…

О.М.Да, и его НРАВСТВЕННАЯ машина свободно поступает так или иначе, по закону своей конструкции, и ей будет наплевать, что по этому поводу чувствует РАЗУМ — то есть было бы наплевать, если бы у разума были чувства, которых нет. Он лишь термометр: он показывает, когда холодно или жарко, и ему по барабану до обеих этих вещей.

Y.М.Тогда мы не имеем права утверждать, что когда человек ЗНАЕТ, какая из двух вещей правильная, он во что бы то ни стало ОБЯЗАН совершить ее?

О.М.Его темперамент и его воспитание решат, как ему поступить, и он их не ослушается; поделать ничего он не может, ведь никакой власти у него нет. Разве Давид не правильно поступил, выйдя на бой с Голиафом и лишив его жизни?

Y.М.Правильно.

О.М.Значит это было бы ПРАВИЛЬНО для каждого поступить так же, как и он?

Y.М.Разумеется.

О.М.Значит, и для прирожденного труса было бы ПРАВИЛЬНО бросить вызов Голиафу?

Y.М.Было бы, да.

О.М.И тебе хорошо известно, чти ни один трус не посмел бы так поступить?

Y.М.Да.

О.М.Тебе известно, что натура и темперамент прирожденного труса были бы абсолютной и непокоримой планкой, препятствовавшей бы ему решиться на это?

Y.М.Да, мне это известно.

О.М.Он ясно отдает себе отчет, что было бы ПРАВИЛЬНО поступить как Давид?

Y.М.Да.

О.М.У его разума есть Свободный выбор определить, что это было бы правильным поступком?

Y.М.Да.

О.М.Что же тогда случилось с его Свободой воли, если он по причине врожденной трусости не может дотянуть до этой планки? Где эта хваленная Свобода воли? Зачем утверждать, что он наделен ЕЮ, если простые факты говорят сами за себя? Зачем заключать, что только потому, что Давид и он считают ПРАВИЛЬНОЙ одну и ту же вещь, они и ПОСТУПАТЬ должны одинаково? Зачем стричь под одну гребенку льва и козла?

Y.М.Свободы воли и в самом деле не существует?

О.М.Так мне кажется. Есть ВОЛЯ. Но она не имеет ничего общего с УМСТВЕННЫМ РАЗЛИЧИЕМ ДОБРА И ЗЛА, и не находится под его властью. Темперамент и воспитание Давида владели ВОЛЕЙ, и этой силе нельзя было противостоять; У Давида не было выбора, он должен был склонить голову перед ней. Темперамент и воспитание малодушного тоже владели ВОЛЕЙ, и этой силе нельзя было противостоять; она приказывает ему избегать опасности, и он склоняет перед ней голову, у него нет выбора. Но ни Давид, ни малодушный не владеют ВОЛЕЙ — волей, которая может поступать либо хорошо, либо плохо, исходя из того, какой вердикт вынесет их РАЗУМ.

Y.М.Есть одна вещь, не дающая мне покоя: я не могу понять, где вы проводите черту между жаждой МАТЕРИАЛЬНОГО и жаждой ДУХОВНОГО.

О.М.Я и не рисовал ее.

Y.М.Что вы имеете ввиду?

О.М.Такой вещи, как жажды МАТЕРИАЛЬНОГО, не существует. Любая жажда только духовная.

Y.М.Все стремления, желания, амбиции только ДУХОВНЫЕ, и никогда не материальные?

О.М.Да. Властелин внутри тебя во ВСЕХ случаях требует, чтобы ты удовлетворял его дух — и только его. Он никогда не требует ничего другого, и ни в чем другом не заинтересован.

Y.М.Позвольте! Когда он жаждет чьих-то денег — разве это не бесспорно материально?

О.М.Нет. Деньги это просто символ, который представляет в видимой и реальной форме ЖЕЛАНИЯ ДУШИ. И так называемая материальная вещь, которую ты жаждешь, тоже всего лишь символ: ты алчешь ее не ради нее САМОЙ, но потому что она удовлетворит твой дух на тот момент.

Y.М.Приведите пример.

О.М.Отлично. Допустим, вещь, которой ты так страстно домогаешься, это новая шляпа.

Ты заполучаешь ее и твое тщеславие довольно, твой дух удовлетворен. Допустим, твои друзья обсмеяли ее: она сразу же теряет свою ценность; ты стыдишься ее и убираешь ее куда подальше, и видеть ее больше не хочешь.

Y.М.Я начинаю понимать. Продолжайте.

О.М.Она все та же шляпа. Она ничем не изменилась. Но ты не ШЛЯПЫ хотел, а того, что она собой символизировала — то, что удовлетворило бы твой дух. Когда она не справилась со своей задачей, вся ее ценность сошла на нет. Нет МАТЕРИАЛЬНЫХ ценностей; есть лишь духовные. Ты тщетно будешь искать материальную ценность, которая ПОДЛИННА и РЕАЛЬНА, потому что таковой не существует. Единственной ценность, которую она в себе несет, даже на долю секунды, это духовная ценность: убрать ее — она тотчас же сделается бесполезной — как та шляпа.

Y.М.Вы могли бы распространить это на деньги?

О.М.Да. Они только символ, не несущий МАТЕРИАЛЬНОЙ ценности; ты думаешь, что ты жаждешь сами деньги, но это не так. Ты желаешь их, потому что они принесут тебе духовной комфорт; если же они не преуспеют в этом, ты увидишь, как быстро растает их ценность. Есть душераздирающая история о человеке, который работал как Папа Карло, неутомимо и ненасытно, пока он не заработал целое состояние, и был счастлив и восторгался им; затем бубонная чума в одну неделю забрала всех его близких, и он остался один. Ценность его денег ушла вместе с ними. Он понял, что захлебывался от восторга не ради самих денег, но от духовного удовлетворения, которое он получал от вида своей радостной семьи, получавшей удовольствие от наслаждений, пришедших вместе с деньгами. Деньги не несут МАТЕРИАЛЬНОЙ ценности; если убрать духовное удовлетворение, приносимое ими, они всего лишь отбросы. И так же со всеми вещами, большими или малыми, величественными или банальными — исключений нет. Короны, скипетры, пенни, драгоценности, дурная слава деревни, мировая слава — ничто из этого не несет МАТЕРИАЛЬНОЙ ценности: пока они удовлетворяют дух — они драгоценны, когда же они не справляются — они ничтожны.