Александр Субетто - Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

На заседании нашего «ученого совета», как шутливо замечает Александр Леонидович, было принято 1921 год посвятить «изучению биологического действия аэроионов только отрицательной полярности, как дающей столь поразительно благотворные результаты» [225] . А результаты были действительно выдающиеся: смертность крыс в 1920 году, подвергшихся годом раньше влиянию отрицательных ионов, была в 5,3 раза меньше смертности крыс, получивших ионы положительного знака.

17 марта 1922 г. Чижевский по результатам двух циклов опытов пишет научный доклад: «Отрицательные ионы воздуха способствуют поддержанию и продлению жизни животных, предохраняя их от преждевременной гибели. В будущем надлежит с чрезвычайной тщательностью изучить механизм этого действия ионов воздуха отрицательного знака. При условии подтверждения этого факта на большом материале, при условии общедоступности «ионификации» помещений будущий человек, пользуясь этим способом, может повести планомерную борьбу за свое долголетие» [226] .

Так, в 1922 г. А.Л. Чижевским впервые была сформулирована идея аэроионизации помещений и тем самым – улучшения здоровья нации. Фактически, здесь уже просматриваются основания ноосферной популяционной валеологии, ее аэроионизационного направления, как важнейшего компонента в научном комплексе ноосферизма.

Сработала и связь с Аррениусом. Через американскую ассоциацию помощи Шведская Академия наук прислала по ходатайству Аррениуса посылки с продовольствием и одеждой, «очень красивый рентгеновский трансформатор», две выпрямительные лампы, счетчик ионов Эберта.

К его опытам стали присоединяться и медики. Так, соратником Чижевского стал С.А. Лебединский, с которым было заключено соглашение на постановку клинических опытов.

Были получены результаты по значительному приращению веса у подопытных животных, постоянно находящихся в атмосфере с отрицательными ионами. Крысы, страдающие рахитом, через 15–20 сеансов ионизации отрицательными ионами излечивались.

Открытие Чижевского прокладывало путь к повышению продуктивности сельского животноводства, к увеличению веса животных на единицу потребляемых кормов на основе «отрицательной» аэроионизации. «На этот факт много впоследствии было обращено внимания сельскохозяйственных организаций, а выводы эти были подтверждены специальными исследованиям как у нас, так и за рубежом», – писал Чижевский [227] .

Третий цикл опытов Чижевский провел с конца июля до середины сентября 1922 г. Он был посвящен изучению влияния только положительных ионов на животных и показал, что такое влияние губительно:

● смертность в опытных группах была катастрофично велика и составляла по отношению к первоначальному числу животных 58,3%;

● средний вес животных в опытных группах неизменно падал;

● средний вес съеденного опытными группами корма непрерывно падал и в результате составил 75,2% по сравнению с аналогичным показателем в контрольной группе.

«Три цикла исследований о биологическом действии ионов воздуха исчерпали вопрос до дна. Им вторили медицинские наблюдения над больными, производимые совместно с С.А. Лебединским и А.А. Соколовым», – подводит результат ученый [228] .

Но впереди была битва за торжество идеи отрицательной аэроионификации. У нее оказалось много врагов.

«Систематическое «осквернение» моих, по сути дела основных работ, открывших путь для дальнейших исследований и установивших впервые два факта – факт биологического действия ионов воздуха и факт благотворного действия отрицательных ионов, удручающим образом действовало на мою психику, вынуждая меня остерегаться высказываний и замкнуться в себе, с другой стороны, это “осквернение” стимулировало мои духовные и физические силы для борьбы за истину и за продолжение исследований во что бы то ни стало, вопреки всем и вся» [229] , – писал в начале 1960-х гг. Александр Леонидович. И в этой установке на борьбу его единомышленником стал К.Э. Циолковский, вселявший в ученого уверенность и духовно снаряжавший его «для борьбы за науку» [230] .

Но был и положительный момент. Сванте Аррениус везде, где бывал в своих разъездах по странам Европы, позитивно говорил об исследованиях Чижевского. Стало формироваться мировое признание Чижевского как ученого. 20 мая 1920 г. в своем письме к Чижевскому Аррениус писал: «Господин Чижевский! Я имел счастье познакомиться с результатами Ваших работ по ионизации воздуха. Ваша гипотеза представляется мне чрезвычайно интересной, возможности, следующие за развитием этой гипотезы, заманчивы. Вы экспериментально доказали факт биологического действия ионов воздуха на человеческий организм, на природу – этот факт, бесспорно, имеет огромное значение для науки, этот факт открывает большие перспективы для развития научной мысли. Мне хотелось бы поближе познакомиться с Вами, хотелось бы вместе поработать, поспорить… С глубоким уважением, Сванте Аррениус» [231] (курсив мой. – С.А.).

Старт был взят. А.Л. Чижевский как ученый состоялся уже к своим 23–25 годам и заявил о себе в полную силу.

5.3. Чижевский в литературном кругу первых лет советской власти

Вхождение А.Л. Чижевского в круг литературы и поэзии состоялось осенью 1915 г. Стимулом к этому послужила дружба со студентом юридического факультета Московского университета Г.И. Эджубовым (Зубовым) и с «кандидатом прав» А.А. Крупенским (Дубенским). Оба увлекались сверхмодными формами поэзии. Именно они приохотили Чижевского к посещению литературных кружков модернистского и умеренного толков. В зимние семестры 1915–1916 гг. Чижевский знакомится со многими писателями и поэтами – И.А. Буниным, В.Я. Брюсовым, В.В. Маяковским, С.А. Есениным, А.Н. Толстым, Л.Н. Андреевым, А.И. Куприным, И. Северяниным и др. Увлечение поэзией породило раннюю книгу Чижевского «Академия поэзии», о которой позитивно потом отозвался А.В. Луначарский.

К.И. Шилин и И.В. Александров в статье «Северяне и японцы – становление живой социологии культуры ноосферы», отмечают, что поэзии как форме творчества изначально присуща «ориентация на гармонию-с-природой», «на эко-гармонию на-равных и неприятие отношений борьбы с природой» [232] , и пишут о «подлинной перспективе развития как Поэта и Художника, творящего себя, свое, безопасное общество и свою природу» [233] . Такая рефлексия-оценка, вытекающая из сравнительного сопоставления культур северян и японцев, находит подтверждение не только в целом в русской поэзии, но, в частности, в поэзии А.Л. Чижевского. Поэтический дар Чижевского гармонично сочетается с его научным даром и дополняет его, придает ему холистичность мышления, синтетизм научного восприятия. Это тот же союз науки и поэзии, который так плодотворно проявился в творчестве М.В. Ломоносова, который стоит у истоков Эпохи Русского Возрождения и придает ей целостно-космическую устремленность.