Александр Субетто - Ноосферный прорыв России в будущее в XXI веке

6. Второй цикл творчества А.Л.Чижевского (1922–1942). Зрелость. Становление гелио– и космобиологии и завершение теории аэроионификации. Мировое признание

6.1. Первый период второго цикла (1922–1932). Последовательная разработка проблемы солнечно-биосферных связей. Расширение приложений теории аэроионификации. Закон квантитавно-компенсаторной функции биосферы – «закон Чижевского»

6.1.1. Гелио-историко-системогенетический прорыв

Второй цикл творчества А.Л. Чижевского начинается с того, что он приступает к последовательной разработке проблемы солнечно-биологических связей, правильнее даже было бы сказать – солнечно-биосферных (и соответственно, если воспользоваться понятием ноосферы, – солнечно-ноосферных) связей. Происходит становление гелиобиологии.

К 1922 г. он утверждается профессором Московского археологического института. В 1924 г., благодаря помощи и рекомендации А.В. Луначарского, поддержке П.П. Лазарева и К.Э. Циолковского, публикуется его книга «Физические факторы исторического процесса», где были опубликованы результаты его докторской диссертации 1918 г. Начинается работа над монографией по электронной медицине, которая была почти готова к публикации к моменту его ареста в 1942 г., но безвозвратно утеряна во время эвакуации архива ученого.

В.Н. Ягодинский в этой связи пишет: «И Луначарский, и автор (т.е. Чижевский – С.А.) понимали, что опубликование этой работы вызовет критику, особенно со стороны вульгарных социологов» [245] и историков. Так и произошло. «Сразу же ушаты помоев были вылиты на мою голову», – вспоминал Александр Леонидович. Была опубликована серия статей, в которых Чижевского называли «солнцепоклонником» и «мракобесом» [246] .

К.Э. Циолковский сразу встал на защиту работы своего друга. В калужской газете «Коммуна» от 4 апреля 1924 г. он публикует свою рецензию, в которой защищает концепцию физических факторов исторических процессов.

«В своей книге А.Л. Чижевский, – пишет К.Э. Циолковский, – кратко излагает достигнутые им после нескольких лет работы результаты в области установления соотношения между периодическою пятнообразовательною деятельностью Солнца, с одной стороны, и развитием массовых социальных движений, а также течением всемирно-исторического процесса за 25 веков, с другой. Для этой цели А.Л. Чижевскому пришлось выполнить целый ряд трудных исследований, как в области всеобщей истории человечества, так и в области астрономии, биофизики и даже медицинской эпидемиологии. Статистический подсчет исторических событий с участием масс показал, что с приближением к максимуму солнцедеятельности количество указанных явлений увеличивается и достигает своей наибольшей величины в годы максимума солнцедеятельности (60%). Наоборот, в минимум активности Солнца наблюдается минимум массовых движений (всего 5%). Это иллюстрируется А.Л. Чижевским “кривыми всемирной истории человечества” за 2500 лет, охватывающими историю более 80 стран и народов. Данные кривые, метод построения которых впервые найден А.Л. Чижевским, навсегда должны будут сохранить за собой имя нашего исследователя. Затем А.Л. Чижевский устанавливает на основании синтеза огромного исторического материала, что с закономерными периодическими колебаниями в деятельности Солнца соответственно закономерно изменяется поведение масс, массовые настроения и прочее. Словом, молодой ученый пытается обнаружить функциональную зависимость между поведением человечества и колебаниями в деятельности Солнца и путем вычислений определить ритм, циклы и периоды этих изменений и колебаний, создавая, таким образом, новую сферу человеческого знания. Все эти широкие обобщения и смелые мысли высказываются автором в научной литературе впервые, что придает им большую ценность и возбуждает интерес. Книжку А.Л. Чижевского с любопытством прочтет как историк, которому все в ней будет ново и отчасти чуждо (ибо в историю тут врывается физика и астрономия), так и психолог или социолог. Этот труд является примером слияния различных наук воедино на монистической почве физико-математического анализа» [247] .

В этой связи необходимо обратить внимание на фундаментальные идеи гелио-историко-системогенетического прорыва [248] выполненного в науке А.Л. Чижевским:

– появление историометрии как исторической циклометрии [249] , фиксируемой с помощью «кривых всемирной истории человечества»;

– фиксация гелиогенетической колебательности в плотности исторических событий, которая может трактоваться как фиксация гелиогенетической цикличности социальной эволюции и соответственно эволюции монолита разумного живого вещества (в лице человечества), погруженного в живое вещество биосферы; К.Э. Циолковский правильно определил как частную форму этой фиксации – «функциональную зависимость между поведением человечества и колебаниями в деятельности Солнца»;

– история человечества как форма его социальной эволюции наряду с имманентно ей присущими социальными законами и закономерностями, находится под воздействием ее биологического субстрата – биологического субстрата человечества, через который на ход истории влияют циклозадатчики Солнца и в целом космоса, как надсистем, в которые погружена Земля, биосфера и как ее часть – человечество, коллективный человеческий разум. История как социальная эволюция человечества имманентно содержит солнечно-космическую цикличность.

Последнее положение вступало в конфликт со сложившимся взглядом на независимость истории от географических условий, со взглядом, отрицающим организмоцентрические основания социальных процессов, общества как феномена био– и ноосферы. Поэтому издание книги «Физические факторы исторического процесса» вошло в конфликт с аксиоматикой вульгарного исторического материализма и имело «большое (в основном – негативное) значение, – как правильно подводит итог В.Н. Ягодинский, – для дальнейшей научной и личной судьбы ее автора» [250] .

На самом деле книга Чижевского расширяла основания «диамата» и «истмата», естественнонаучные основания марксизма. Но ученые-марксисты в советской науке 1920-х гг. оказались не готовыми диалектически взглянуть на открытие Чижевского. В этом проявился нарастающий догматизм советского марксизма, который ограничивал само поле понимания действия исторической диалектики. Ягодинский справедливо замечает по этому поводу, что идея синхронизации цикличности событийной логики истории (особенно в ракурсе экстремальных исторических событий – революции, войны, мор, голод, стихийные действия, особенно тяжкие по своим последствиям) и цикличности солнечной активности рассматривалась большинством оппонентов Чижевского как реанимация «географического и вообще природного детерминизма» [251] и отвергалась тут же на основаниях старой критики.