Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

[913] Выше, где мы говорили о процессе обращения {162} , следует еще отметить, что определения, вытекающие из процесса обращения, кристаллизуются как свойства определенных видов капитала, основного, оборотного и т. д., и таким образом выступают как заранее данные свойства, вещественно присущие определенным товарам.

Если в той конечной форме, в которой прибыль выступает в капиталистическом производстве как нечто заранее данное, как предпосылка, стерты и нераспознаваемы те многочисленные превращения и опосредствования, через которые она проходит, а потому стерта и нераспознаваема также и природа капитала; если эта форма еще больше фиксируется тем, что тот же процесс, в котором она получает свое завершение, противопоставляет ей часть прибыли как ренту, делает ее, следовательно, такой особой формой прибавочной стоимости, которая совершенно так же ставится в связь с капиталом как вещественно обособленным орудием производства, как рента ставится в связь с землей, то эта форма, отделенная от своей внутренней сущности массой невидимых промежуточных звеньев, становится еще более внешней, или, лучше сказать, приобретает абсолютно внешний облик в капитале, приносящем проценты, в разделении прибыли и процента, в капитале, приносящем проценты, как простой форме капитала, той форме, в которой капитал служит предпосылкой своего собственного процесса воспроизводства. С одной стороны, в этом выражается абсолютная форма капитала: Д — Д' самовозрастающая стоимость. С другой стороны, здесь выпало среднее звено, существующее еще даже у чисто торгового капитала: звено Т в формуле Д— Т — Д'. В формуле Д — Д' имеется только отношение Д к самому себе, измеряемое самим собою. Это такой капитал, который категорическим образом вынут из процесса, отделен от него, находится вне его — как предпосылка того процесса, результатом которого он является и в котором и благодаря которому он только и становится капиталом.

{Мы оставляем в стороне то обстоятельство, что процент может быть простой передачей имущества и не обязательно должен выражать действительную прибавочную стоимость. Так, он не выражает действительную прибавочную стоимость в том случае, когда деньги даются взаймы «расточителю», т. е. для потребления. Но то же самое может иметь место и в том случае, когда деньги берутся взаймы для того, чтобы произвести платеж. В обоих случаях деньги отдаются в ссуду как деньги, а не как капитал, но для их собственника они становятся капиталом благодаря одному лишь акту отдачи в ссуду. Во втором случае, при учете векселей или при ссуде под товары, которые в данный момент не могут быть проданы, деньги, получаемые для производства платежа, могут относиться к процессу обращения капитала, к необходимому превращению товарного капитала в денежный капитал. Поскольку ускорение этого процесса превращения, — как вообще при кредите, согласно его общей природе, — ускоряет воспроизводство, а значит и производство прибавочной стоимости, постольку одолженные деньги являются капиталом. Поскольку же они служат лишь для уплаты долгов, не ускоряя процесса воспроизводства и, может быть, даже делая его невозможным или суживая его масштаб, они — лишь средство платежа, лишь деньги для заемщика, а для заимодавца — капитал, на самом деле не зависящий от процесса капитала. В этом случае процент, как и «прибыль от отчуждения», является фактом, не зависящим от капиталистического производства как такового — от созидания прибавочной стоимости. В этих двух формах денег — в деньгах как покупательном средстве для приобретения товара с целью потребить его и в деньгах как платежном средстве для уплаты долгов — процент выступает в качестве такой формы, которая, подобно «прибыли от отчуждения», хотя и воспроизводится в капиталистическом производстве, но не зависит от него и принадлежит более ранним способам производства. Но в природе капиталистического производства заложено, что деньги (или товары) могут быть капиталом и продаваться как капитал вне процесса производства, подобно тому как это может происходить и в более старых формах, в которых они не превращаются в капитал, а служат лишь деньгами.

Третья более старая форма капитала, приносящего проценты, основана на том, что капиталистического производства еще нет, а прибыль присваивается еще в форме процента и капиталист выступает просто как ростовщик. Это предполагает: 1) что производитель работает еще самостоятельно при помощи своих средств производства, а не средства производства работают при его помощи (даже в том случае, когда к этим средствам производства относятся рабы, которые, однако, здесь в такой же мере не образуют особую экономическую категорию, как и рабочий скот, или, самое большее, [между неодушевленными орудиями труда, животными и рабами здесь имеется лишь] вещественное различие: немые орудия, чувствующие, говорящие); 2) что средства производства принадлежат производителю только номинально, т. е. что в силу тех или других случайных обстоятельств он не в состоянии воспроизвести их из выручки от продажи своего товара. Эти формы капитала, приносящего проценты, встречаются поэтому во всех таких формах общества, в которых имеется обращение товаров и денег, независимо оттого, господствует ли в них рабский труд, крепостной труд или свободный труд. В последней из вышеупомянутых форм производитель выплачивает капиталисту свой прибавочный труд в форме процента, который поэтому включает прибыль. Здесь налицо все [914] капиталистическое производство без его преимуществ: развития общественных форм труда и вырастающих из них производительных сил труда. Эта форма решительно преобладает у таких крестьянских народов, которые уже вынуждены часть своих жизненных средств и орудий производства покупать в качестве товара, рядом с которыми, следовательно, уже существует обособившаяся городская промышленность и которые, кроме того, должны платить деньгами налоги, ренту и т. д.}

Приносящий проценты капитал оказывается на деле капиталом лишь постольку, поскольку данные взаймы деньги действительно превращаются в капитал и производят прибавочную стоимость, частью которой является процент. Однако это не отменяет того, что независимо от процесса ему, в качестве его свойства, присущи процент и принесение процентов. Подобным же образом потребительная стоимость хлопка как хлопка не отменяется тем, что для доказательства на деле своих полезных свойств он должен подвергнуться прядению или какой-нибудь другой переработке. Так и капитал доказывает на деле свою способность приносить проценты только посредством перехода в процесс производства. Но ведь и рабочая сила доказывает на деле свою способность создавать стоимость только, тогда, когда она действует и реализуется в процессе как труд. Это не исключает того, что она an sich, как способность, есть создающая стоимость деятельность. Она не становится таковой лишь благодаря процессу, а, наоборот, является его предпосылкой. Как таковая она покупается. Кто-нибудь может купить ее также и не для того, чтобы заставить ее работать (например, директор театра иногда покупает актера не для того, чтобы заставить его играть, а для того, чтобы лишить его игры театр своего конкурента). Ни продавцу, ни проданному товару нет дела до того, пользуется ли тот, кто покупает рабочую силу, тем ее свойством, за которое он платит, т. е. ее свойством создавать стоимость, так же как им нет дела и до того, пользуется ли тот, кто покупает капитал, этим капиталом как капиталом, т. е. приводит ли он в действие в процессе присущее этому капиталу свойство создавать стоимость. В обоих случаях им оплачивается та прибавочная стоимость, которая an sich, в возможности, согласно природе покупаемых товаров — в одном случае рабочей силы, в другом случае капитала — заключена в этих товарах, и способность их сохранять свою собственную стоимость. Поэтому также и капиталист, работающий при помощи собственного капитала, рассматривает одну часть прибавочной стоимости как процент, т. е. как такую прибавочную стоимость, которая потому вытекает из процесса производства, что капитал, независимо от этого процесса, внес ее в процесс производства.