Карл Маркс - Собрание сочинений, том 26, ч.3

Выравнивание стоимостей в цены издержек происходит только таким путем, что отдельный капитал функционирует как часть совокупного капитала всего класса, а, с другой стороны, совокупный капитал всего класса распределяется по различным особым сферам соответственно потребностям производства. Это происходит благодаря кредиту. Благодаря кредиту не только становится возможным и облегчается это выравнивание, но одна часть капитала — в форме денежного капитала — на деле выступает как тот общий материал, при помощи которого работает весь класс. Это — одно значение кредита. Другое, это — постоянное стремление капитала сократить те метаморфозы, которые он должен проделывать в процессе обращения, предвосхитить время обращения, свое превращение в деньги и т. д. и [931] этим путем противодействовать своей собственной ограниченности. Наконец, функция накопления, в той мере, в какой она является не превращением [дохода] в капитал, а предложением прибавочной стоимости в форме капитала, отчасти возлагается таким образом на особый класс, отчасти все накопления общества становятся в этом смысле накоплением капитала и поступают в распоряжение промышленных капиталистов. Эта операция, происходящая обособленно в бесчисленных пунктах общества, концентрируется и объединяется в известных резервуарах. Этим путем деньги, лежащие праздно без дела как результат застывания товара в его метаморфозе, превращаются в капитал.

* * *

«Земля — рента», «капитал — процент» представляют собой иррациональные выражения, поскольку рента фиксируется как иена земли, а процент как цена капитала. В форме приносящего проценты капитала, приносящего ренту капитала, приносящего прибыль капитала еще можно распознать общее происхождение [всех этих различных доходов], поскольку капитал вообще включает присвоение прибавочного труда, так что эти различные формы выражают только то, что этот произведенный капиталом прибавочный труд распределяется у капитала вообще между двумя категориями капиталистов, а у земледельческого капитала между капиталистом и земельным собственником.

Рента как цена земли (годовая) и процент как цена капитала столь же иррациональны, как V—3. Эта последняя форма противоречит числу в его простых элементарных формах совершенно так же, как те формы противоречат капиталу в его простой форме товара и денег. Рента и процент иррациональны в противоположном друг другу смысле. «Земля — рента», рента как цена земли выражает землю как товар, как потребительную стоимость, имеющую стоимость, денежное выражение которой равно ее цене. Но такая потребительная стоимость, которая не является продуктом труда, не может иметь стоимости, т. е. ее нельзя считать овеществлением известного количества общественного труда, общественным выражением известного количества труда. Она не является им. Для того чтобы потребительная стоимость выступала как меновая стоимость, была товаром, она должна быть продуктом конкретного труда. Только при такой предпосылке этот конкретный труд в свою очередь может быть представлен как общественный труд, как стоимость. Земля и цена — несоизмеримые величины, которые тем не менее должны иметь отношение друг к другу. Здесь имеет цену вещь, не имеющая стоимости.

С другой стороны, процент как цена капитала выражает обратную иррациональность. Здесь товар, не имея потребительной стоимости, имеет двойную стоимость: один раз стоимость, а затем отличную от этой стоимости цену. Ибо капитал есть прежде всего не что иное, как денежная сумма, или определенное количество товара, равное определенной денежной сумме. Если товар дается взаймы как капитал, то он есть только замаскированная форма денежной суммы. Ибо то, что дается взаймы как капитал, есть не столько-то фунтов хлопка, а столько-то денег, стоимость которых существует в хлопке. Поэтому и цена капитала относится к нему только как к бытию денежной суммы, т. е. такой суммы стоимости, которая представлена в деньгах и существует в форме меновой стоимости. Как может сумма стоимости иметь какую-либо цену кроме той цены, которая выражена в ее собственной денежной форме? Ведь цена есть стоимость товара в отличие от его потребительной стоимости. Цена как нечто отличное от его стоимости, цена как стоимость денежной суммы (ибо цена есть только выражение стоимости в деньгах) есть, следовательно, contradictio in terminis {174} .

Эту иррациональность выражения — (иррациональность самого предмета происходит оттого, что в проценте капитал выступает как предпосылка отдельно от своего собственного процесса, в котором он становится капиталом, т. е. самовозрастающей стоимостью, и что, с другой стороны, приносящий ренту капитал приносит ренту только как земледельческий капитал, только как капитал в особой сфере, т. е. приносящий ренту капитал выступает в такой форме, которая переносится с него на тот элемент, который отличает его от промышленного капитала вообще), — эту иррациональность настолько чувствует вульгарный экономист, что он фальсифицирует оба выражения, чтобы сделать их рациональными. Он утверждает, что процент уплачивается за капитал, поскольку последний есть потребительная стоимость, и говорит поэтому о той полезности, которую имеют для воспроизводства продукты или средства производства как таковые, о той полезности, которую капитал имеет вещественно как элемент процесса труда.

Но ведь полезность капитала, его потребительная стоимость уже имеется налицо в его форме товара, и без этой полезности он не был бы товаром и не имел бы стоимости. В форме денег капитал есть выражение стоимости товаров и [932] может быть превращен в товары соответственно собственной стоимости последних. Но если я превращаю деньги в машину, в хлопок и т. д., то я превращаю их в потребительные стоимости той же самой стоимости. Превращение касается только формы стоимости. В форме денег капитал имеет ту потребительную стоимость, что он может превращаться в форму любого товара, но товара такой же стоимости. В результате этого изменения формы стоимость денег так же не изменяется, как не изменяется стоимость товара, когда он превращается в деньги. Потребительная стоимость тех товаров, в которые я могу превратить деньги, не дает деньгам сверх их стоимости никакой отличной от этой стоимости цены. Но если я заранее предполагаю указанное превращение и говорю, что цена уплачивается за потребительную стоимость товаров, то потребительная стоимость товаров вообще не оплачивается или оплачивается только в той мере, в какой оплачивается их меновая стоимость. То, как используется потребительная стоимость покупаемого товара, входит ли она в индивидуальное или в производственное потребление, абсолютно ничего не изменяет в его меновой стоимости. От этого меняется только то, кто его покупает: промышленный капиталист или непосредственный потребитель. Поэтому производительная полезность товара может объяснить то, что он вообще имеет меновую стоимость, ибо, чтобы содержащийся в товарах труд оплачивался, они должны иметь потребительную стоимость, — в противном случае они не товары, каковыми они являются только как единство потребительной стоимости и меновой стоимости. Но эта потребительная стоимость отнюдь не может объяснить то, что товар как меновая стоимость или как цена имеет еще другую, отличную от этой цены цену.