Георг Шустер - История тайных обществ, союзов и орденов

В то же самое время в Америке образовался под управлением О’Доннована Росса тайный союз неофениев, который, однако, не развился в достаточной мере. Большое распространение в Северной Америке получил, напротив, Старый орден гибернийцев. Он ставит себе исключительную цель защиты ирландцев, живущих в Новом Свете. Но при случае он, говорят, принимал также участие в действиях Molly Maguires и в агитации фениев. Членами могут быть лишь ирландские католики. Орден обнимает около 6 тысяч лож, которые передают свою таинственную премудрость лишь посвященным второй (главной) степени. Последние получают свои опознавательные и пропускные пароли от невидимого и неизвестного Комитета из Эрина, который будто бы съезжается каждую четверть года в Шотландии или Ирландии.

В 1880 г. радикальные элементы фенианства в Ирландии соединились в «аграрную лигу», которая по временам забирала в свои руки настоящую власть, действуя с помощью террора. Ее приверженцы, прозванные «людьми лунного света», охотно посещали в ночное время и убивали тех оброчников, которые, несмотря на запрет союза, уплачивали оброк. Правительство произвело новую попытку справиться при помощи репрессий и реформ с этой анархией и восстановить между оброчниками и помещиками правильные отношения. Но все эти ухаживания были напрасны. «Аграрная лига» не желала ничего слышать о примирении и благожелательных намерениях государственной власти, и активные действия с ее стороны не прекращались. Так, в Феникс — парке в Дублине в 1882 г. жертвами заговорщиков сделались два высокопоставленных английских должностных лица. Судебное производство против убийц, которые попали в мстительные руки правосудия, благодаря предательству в своих собственных рядах, повело к раскрытию другого громадного тайного заговора, имевшего своею целью убийства. Центр его составляли «Ирландские непобедимые», которые в 1883–1884 гг. предпринимали неоднократные попытки взорвать посредством динамита на воздух общественные здания в Лондоне. Анархистская организация получала руководство от N1, псевдонима, за которым в течение продолжительного времени успешно скрывался известный революционер Тайнэн (Тупап). Неоднократно заподозревалось, но не было доказано участие в дублинском деянии Парнела и других руководителей ирландского движения.

Неоднократные проекты Хоумруля со стороны Гладстона, которые желали в самом широком масштабе пойти навстречу требованиям ирландцев, которые, однако, должны были также повлечь за собой полное разложение государственной связи между Ирландией и Англией и должны были нанести могущественному положению британского государства смертельный удар, — проекты эти не получили одобрения британского парламента и большинства английского народа.

Таким образом, брожение в несчастной стране продолжается. И если за последние годы ничего не было слышно о замыслах фениев, то все же под пеплом продолжают тлеть искры, и, кажется, одного сильного дуновения ветра было бы достаточно, чтобы раздуть их снова во всепожирающее пламя и снова поднять ирландский вопрос.

«Новая история — это история тайных обществ». Злое слово, но ему нельзя отказать в частице истины. Мы легко убедимся в этом, если бросим взгляд на Францию и на положение вещей в южноевропейских государствах.

11 августа 1814 г. гордый император отрекся от престола и отправился на указанный ему остров Эльба, преследуемый проклятиями, насмешками и угрозами того самого народа, который едва год спустя встретил его с ликованием и восторгом. Любовь толпы непрочна и не приносит счастья, а в те дни люди менялись скорее, чем вещи.

Старый королевский трон заняли Бурбоны, высокомерная, упрямая и полная предубеждений против нового мировоззрения династия, которая «ничему не научилась и ничего не позабыла» за эти 25 тяжелых лет. Все было опять восстановлено в прежнем стиле. Нравы и воззрения черпались из минувших, давно забытых времен. «Эпоху, порядки, идеи, которые для одной стороны являлись апогеем величия родины, другая сторона стремилась заклеймить названием заблуждения, позора и преступления и старалась, по мере сил, искоренить из всех сердец воспоминание о них. Духовенство в большей своей части хотело вернуться к средневековому обскурантизму, дворянство — к своим феодальным порядкам, двор — к своему былому всевластию». В аристократическом обществе вскоре снова установился легкий остроумный тон, легкомысленная страсть к наслаждениям и рафинированное изящество, в той же мере, в какой они господствовали в салонах до революции.

Глубокое уныние охватило нацию, которая, уставшая и загнанная, исполненная глубокой жажды спокойного, мирного существования, изнемогала под гнетущею тяжестью неуменьшающихся податей. Первоначальное воодушевление в пользу Бурбонов исчезло безвозвратно в течение немногих месяцев. Начали с восхищением оглядываться на героическое прошлое, с отвращением смотреть на действительность, полную коварных и нечестных затей реакции. В сатирических стихотворениях Беранже отражаются чувства насмешки и презрения, с которыми в ту эпоху народ глядел на возвращающиеся тени минувших времен.

Человек с таким демоническим честолюбием, как Наполеон, не мог долго выдержать соседства с возбужденной, кипящей страной. И в один прекрасный день, подобно фантастической сказке, из гроба восстала гордая императорская эпоха и снова очаровала умы. Растерявшиеся и опешившие Бурбоны вторично покинули отечество. Стодневное царствование началось при счастливых предзнаменованиях для Наполеона, и Европе, казалось, грозила новая революция. Снова по улицам зазвучали песни революционной эпохи, рабочие требовали оружия; появились патриотические союзы.

Но Наполеон не отделался еще от своего отвращения к народным движениям и революционным силам. Он ненавидел общественную свободу и боялся ее. Кроме того, он утратил всю свою самоуверенность и чувство удачи. Поэтому все великолепие вскоре окончилось. 18 октября 1815 г. «генерал Бонапарте» прибыл в качестве английского государственного преступника на остров Св. Елены посреди Великого Тихого океана. Без понимания свергнутого судьбой величия, следуя единственно внушениям хладнокровного расчета, гордое островное государство унизилось до позорной роли палача. После шести мучительных лег, сломленный скорбью Прометей обрел в могиле покой, который был так чужд ему при жизни. Ни одна демоническая жизнь героя не кончалась более трагически.

Под защитой английских штыков Людовик XVIII и его двор снова въехали в Тюльери. Народ на этот раз держался тихо и безучастно. И снова царство Бурбонов приняло характер партийного управления страной в интересах одного класса избранных и привилегированных.