Александр Перцев - Странная философия ненасилия

Наконец, в-третьих, еще недостаточно будет связать в некое целое отдельные учения, доказав, что существует некоторая «философия ненасилия» как особое философское течение, и, далее, доказать, что она пыталась решать проблемы, аналогичные тем, которые существуют в современной России. Надо еще выяснить, пригодны ли для России те решения, которые предлагались представителями «философии ненасилия». Надо представить себе, к каким результатам привело бы усвоение этих идей. Надо посмотреть, к какому результату привела их реализация на родине тех, кто эти идеи развивал и пропагандировал, а уже затем оценивать, пригодятся ли они в России. Это, собственно, и называется — жить своим умом : не изобретать велосипеда, но и не подражать некритически никому; не обезьянничать, а воспринимать все ценное из чужого опыта и учиться на чужих ошибках.

Если мы сегодня откроем справочную литературу или обратимся к ресурсам Интернета, то без труда сможем составить список представителей «философии ненасилия». В этом списке упоминаются имена Сиддхартхи Гаутамы (623–544 до н. э.), вошедшем во всемирную историю как Будда; Иисуса Христа; Льва Николаевича. Толстого (1828–1910), Мохандаса Карамчанда Ганди (1869–1948), которому народ присвоил титул «махатма», т. е. «великая душа», как бы произведя, тем самым, в святые, а также Мартина Лютера Кинга (1929–1968), баптистского проповедника из США, отстаивавшего гражданские права негров.

Эти имена входят в любой вариант списка представителей «философии ненасилия». Остальные имена встречаются в одних вариантах и не встречаются в других: Лаоцзы; Г.Д.Торо, А.Швейцер. Это происходит потому, что различные специалисты имеют разные мнения по поводу того, относить того или иного мыслителя к представителям «философии ненасилия», или не относить. Мы, в свою очередь, добавили бы к уже названным выше именам имя Артура Шопенгауэра, с чем, конечно же, будут согласны далеко не все. Однако мы постараемся обосновать такое расширение списка.

Любой эрудит, заучивший наизусть заимствованный из западной литературы перечень представителей «философии ненасилия», наверняка окажется в затруднении, если спросить его, кто представляет философию ненасилия сегодня — в России и в мире. Здесь, возможно, потребуется целый клуб таких знатоков, которые ценой запредельного напряжения всех своих интеллектуальных способностей сможет вспомнить хотя бы имена правозащитников, которые сегодня как раз и отличаются организацией ненасильственных акций во всем мире.

Итак, подведем итоги сказанному. Представление о «философии ненасилия» сегодня заимствуется в России из западной литературы. А эта западная литература уже давно страдает фактографией, доксографией и прочими болезнями пытающейся впасть в позитивизм истории философии. Говоря проще, там уже давно описывают учения мыслителей строго порознь, в деталях и частностях, но при этом, не выделяя главного и второстепенного, существенного и несущественного. Позитивисты наложили запрет на такие понятия. Они же запретили говорить о сущности учения, о системной связи его частей, а уж тем более запретили прослеживать аналогии, домысливать отсутствующие (неопубликованные) части учений, связывать то, что не связал сам автор.

Вывод таков: тот, кто попытается почерпнуть из западных источников (включая переводные материалы из Интернета) представление о том, что представляет собой «философия ненасилия», получит список имен, более или менее развернутые биографии, описывающие факты, перечни произведений и, быть может, словарь из нескольких понятий «философии ненасилия». На этом все современные представления о «философии ненасилия» и заканчиваются. Едва ли кто-то сможет дать теоретическое описание этого идейного течения в целом, выделить его общие черты, не ограничиваясь указанием на представителей, а также продемонстрировать, как связаны учения между собой, как одни приверженцы ненасилия повлияли на других.

Правда, в самое недавнее время был сделан один из первых шагов к созданию целостного представления о «философии ненасилия»: вышла в свет книга, где западные представления об этом течении сопоставляются с восточными [1] [1] См. Жоль К.К. Индуизм в истории Индии. М.: АСТ: Восток-Запад, 2006. Гл.3. . Однако и в прекрасно написанном учебнике К.К.Жоля не прослеживается «филиации идей» ненасилия, то есть их взаимовлияния, взаимопорождения и исторического развития, а список имен представителей этого идейного течения достаточно произволен. (В оправдание автора стоит сказать, что уже само решение сопоставить идеи М.К.Ганди с идеями европейских философов и даже дать — за него и вместо него — возможные ответы и возражения этим философам представляет собой весьма смелый ход, равно как и обсуждение концепций западной философии в книге об индуизме).

Приходится, однако, признать, что в таком чисто описательном виде, без основательного критического осмысления, «философия ненасилия» сможет дать конфликтологу немного — особенно в его практической деятельности. Ведь задача конфликтолога состоит именно в том, чтобы предупреждать конфликты и способствовать их разрешению, если они уже возникли. Его задача — наладить нормальное функционирование некоторой системы. И с этой, чисто практической точки зрения философия ненасилия может показаться ему в лучшем случае — бесполезной, в худшем случае — вредной.

Философия ненасилия в сегодняшнем нерефлектированном ее понимании бесполезна, если конфликтолог попытается применить ее сам : он уподобится коту Леопольду из мультфильма советских времен, который все время призывал мышей: «Ребята, давайте жить дружно!» (Тем, кто не видел этого мультфильма по причине молодости своей, нужно напомнить, что такого рода увещевания цели не достигали, а выведенный из себя, их неэффекивностью кот расправлялся с мышами жестоко и крайне агрессивно, приняв специальное лекарство «озверин»).

Философия ненасилия в сегодняшнем нерефлектированном ее понимании вредна, если она применяется против конфликтолога его противниками. Эти последние заявляют, что не могут поступиться принципами и пойти на какие-либо компромиссы. Любые попытки разрешить конфликт они воспринимают как насилие, сознательно размывая это понятие: в их версии насилием оказывается не только применение оружия или физической силы, но и любое применение закона, и даже использование общественного мнения. Насилием при таком подходе может оказаться даже элементарная логика, словом, абсолютно все, что применяется для того, чтобы сдвинуть оппонента с занимаемых им позиций. Всякая гибкость, всякая попытка «найти консенсус» с негодованием отвергается. Философия ненасилия используется оппонентами власть имущих для того, чтобы сковать их по рукам и ногам, чтобы не дать воспользоваться властью — не важно, в соответствии с законом или нет. Парализовав таким образом противника, оппонент далее пытается использовать свое превосходство — в умении внятно выражаться и воздействовать на умы.