Моисей Рубинштейн - О смысле жизни. Труды по философии ценности, теории образования и университетскому вопросу. Том 1

Таким образом действительность едина, но, вступая в прослойку мира, где мы встречаемся уже с выявляющейся одушевленной действительностью, мы действительно входим в новую сферу; не потому, что это нечто действительное в противоположность предыдущим формам бытия, а потому, что здесь создается повышенная и углубленная форма действенности, а дальше и определенно вскрывающегося творчества. В итоге здесь действительно расширяются перспективы и возможности; если мир вообще никогда не повторяется в действительности или повторяется только в теории ученых, в науке, то тем больше это можно сказать об этой ступени.

Осмысливая цель, хотя бы ею на первых порах было сознание, что перед данным существом нечто съедобное, питание, органические существа начинают приспособлять к себе окружающее, что возможно только путем одухотворения его, хотя бы это было в бесконечно малой дозе, в меру той свободы, которая присуща данному существу и которая обозначает прежде всего соответственно повышенную действительность и жизнеспособность данного существа.

И в этом напластовании мирового бытия раскрывается, как и в других, бесконечно разнообразный диапазон. Вот перед нами амеба, целесообразно – для своих примитивных условий и потребностей – совершающая свои операции. Вот перед нами стая кур, целесообразно отыскивающих себе пищу, устраивающихся с цыплятами, умеющих подметить, где можно найти пищу, лучше вывести потомство и т. д. Но вот перед нами те же куры и цыплята преспокойно созерцают, как на их глазах убивают их сородичей на кухне, но они этого «не наблюдают», не могут сделать своих выводов; связанным цыплятам, ожидавшим своей участи, давали крошки хлеба, и они наперебой клевали, хотя не могли быть особенно голодны. Диапазон их горизонта так мал, что для них есть будущее только в самой ограниченной степени; брезжатся лишь элементарные представления и действенные выводы из них о ближнем моменте насыщения, неудобства, боли – и с головой «на плахе» птица не обнаруживает никакой особой тревоги. В далекой перспективе долгого развития рисуется нам человеческая личность с ее необозримыми горизонтами в прошлое и будущее, с ее свободой, творческой мощью и ее возможным диапазоном жизни и действительности. Только у нее вполне вскрывается первое огромное значение обретения выявляющейся свободы как обретение шансов на безграничное повышение реальности себя и вокруг себя.

Прежде чем мы пойдем дальше, необходимо подчеркнуть общеизвестное и бесспорное положение, что причинность не знает исключений, но что она не знает и не может знать безусловного конца: вопрос о причине гонит нас от одного этапа к другому, на нем открывается их путь в бесконечность, каждый ответ в то же время является вопросом о дальнейшей причине. На этом пути нет и не может быть целей и ценностей, а с этим не может быть установлен и смысл, как не может появиться и вопрос о нем. Для причинного свершения естественного порядка не нужно будущего – того будущего, о котором говорят цели и ценности: для него совершенно достаточно прошлого и настоящего, первое нужно как причина, второе – как действие и материал. Возможность будущего, целей, ценностей и смысла, всякого отбора, допущения и отклонения появляется только при том или ином отнесении к субъекту. Причинность оказывается достаточной, пока мы пытаемся объяснять и описывать, но она недостаточна, когда речь идет об оправдании. Это специфическая проблема телеологического пути, отнесения к целям и ценностям, а следовательно, и невозможная без субъекта [1005]. В раскрытой форме все это мы встречаем у человека.

Появление человека обозначает появление в раскрытой или раскрывающейся форме того принципа, который в скрытой, малой или в потенциальной только степени пропитывает все, что действительно. Вот почему его появление на арене действительности обозначает поворотный этап во всей мировой эпопее, как это мы надеемся показать всем дальнейшим изложением; с человеком открываются новые горизонты не только поддержания, укрепления или количественного обогащения действительности, но и широкого ввода уже сотворенных творческих сил. Человек, как об этом говорит старое учение о нем как о микрокосме, вскрывает нам на себе величайшую тайну мира – то, о чем остальная природа говорит, скрыто или только в тайниках потенциального пребывания. Человек – это открывающаяся тайна, космическая мечта. Он находит не только пути к сохранению жизни и бытия, но и форму ее бесконечного творческого обогащения. Чтобы понять и оценить эти перспективы, достаточно вспомнить о том законе, который современная психология формулировала как закон возрастания духовной энергии. «Духовная мощь индивидуальности, помимо других источников, растет вместе с развитием психики благодаря этой дивной способности души отстаивать самое себя от власти времени (например, уже в явлении памяти. – М. Р. ) . Творческая мощь бытия, действительно, не только не истощается в процессе мирового развития, но она растет вместе с ним» [1006], но рост этот в сущности полным ходом начинается только с появлением человека, в котором открывается возможность выявленной психической мощи, одухотворения. Так как на этом пути устраняется опасность иссякания жизни и бытия, наоборот, видны перспективы на обогащение, то становится вполне понятным и узаконяется – все в свете той же цели поддержания и обогащения жизни – стремление к духовной жизни, некоторая заносчивость с нашей человеческой стороны по отношению, например, к животным.

Человек ощущает в себе эту таинственную сердцевину действительности, возносит себя на высоту «царя природы» и начинает новую полосу в жизни мира. Это сказывается отчасти уже в том, что так красиво отметил Лотце [1007], говоря, что красота красок и тонов, теплота и аромат есть то, что стремится породить и выявить природа и чего она не в силах достичь собственными своими силами (в полной мере, добавим мы, не разделяя взгляда на субъективность чувственных качеств.); она нуждается для этой цели как в последнем и самом благородном инструменте в воспринимающем и ощущающем духе, единственно способном дать немому стремлению слова и оживить все. Человек может достичь этого именно потому, что природа несет в себе скрыто то, чем открыто живет человеческая личность, и из чего она раскрывает совершенно новый мир и возможности: сознавая себя как вершину природы, человек дальше стремится распространить эту форму и степень существования на весь мир; отсюда начинается процесс очеловечения или прямого одухотворения мира, отсюда открывается путь от естества к культуре. В свете своего сознания человек переходит на почву оценки действительности и возможности ее широкого выбора. Он не просто идет в мир, но он стремится сделать его своим, распространить на него весь свой характер, приобщить его к своему я, установить полное единство мира с собой на почве ясного распространения человеческого принципа на мир.