Вернер Зомбарт - Избранные работы

3. Бешеный темп изменений также является характерным признаком современной моды. Если в прошлых столетиях происходили какие-нибудь изменения моды, то совершались они в течение многих лет. Теперь не редки случаи, что, например, мода на дамское платье меняется в течение одного сезона четыре или пять раз. И если мы констатируем продолжительность моды в несколько лет, то это уже вызывает в нас удивление, и мы считаем, что данная форма нашей одежды становится обычной, например, мужской фрак. Но и в этом случае остается постоянным все же только общий тип, в частностях же мода продолжает все так же перекраивать и переделывать. Кто, например, решится сказать, что не отличит по покрою и материалу фрак, сшитый два-три года назад, от модного.

«Мода поступает совершенно так же, как маленький ребенок, который не дает окружающим ни минуты покоя: она должна дергать, двигать, переставлять, растягивать, укорачивать, завязывать, развязывать, резать, теребить, ерошить, раздувать, взбивать, выпрямлять, изгибать, завивать – короче, вся она – бесноватая, вся пропитана обезьянничанием и при всем том непреклонна и тиранична, лишена фантазии и механически повторяет то же самое, подобно какой-нибудь застывшей гофмейстерине с ее китайскими церемониями; она с ледяным спокойствием предписывает абсолютное беспокойство: она – шаловливый подросток и ворчливая старуха, дикая резвушка и институтская начальница; она одновременно и педантка и плутовка [123]».

Почему, однако, все эти присущие моде черты так резко выразились именно в наше время, которое так любит называть себя просвещенным? Этот вопрос, естественно, уже часто выдвигался, и часто давались на него различные ответы: я должен, однако, сознаться, что ни одна из попыток объяснить это явление не удовлетворила меня вполне. Я имею в виду не толкования сущности моды вообще. В этом отношении, вряд ли можно прибавить что-нибудь новое к исследованиям Зиммеля и Фишера. Основная мысль этих двух писателей такова: мода «представляет одну из разновидностей тех жизненных форм, с помощью которых стремятся создать компромисс между стремлением к социальному равенству и к выдвиганию индивидуальных преимуществ» (Зиммель). В этом основном положении, несомненно, правильно выражены психологические моменты следования моде. Я говорю в данном случае не об этих теориях, а лишь о тех, которые берутся объяснить интенсивное развитие моды в наше время, подчинение всей современной социальной жизни требованиям моды и особенно вышепоименованные специфические черты современной моды. Все теории, пытающиеся объяснить этот вопрос, носят в себе ясно выраженный отпечаток доктринерства: например, взгляд Фишера, будто современная подражательность моде является результатом рефлексии, подготовленной философским течением XVIII столетия. Но этим теориям с первого взгляда можно заметить, что авторы их не имеют никакого представления о том, каким образом возникает в настоящее время «мода»; они не имеют, следовательно, представления и о побудительных причинах, действующих при ее возникновении. Мне же кажется, что только более точное знание этих явлений может помочь нам разобраться в своеобразных условиях нашего времени, способствующих возникновению моды и, на основании этого, дать ответ на предложенный выше вопрос. Для выяснения тех сложных обстоятельств, которые имеют значение при возникновении моды, я выберу определенную отрасль промышленности, в которой мода играет выдающуюся роль, именно – дамскую одежду. Сначала я просто расскажу, каким образом обыкновенно возникает в этой области мода [124].

Возьмем за исходную точку Бреславльский магазин готового дамского платья; положим, что мы вошли в его отделение для розничной продажи около Троицы 1900 г. Тогда мы увидели бы, естественно, отделение это наполненным жакетами и пальто, которые потребуются в течение весны и лета 1900 г.; их судьба нас здесь не интересует. Большие помещения для оптовой продажи наполнены одеждой, предназначенной для ношения в течение зимы 1900–1901 гг. Пока, это – еще только «коллекции», «модели», по которым, приезжающие из провинции торговцы, делают свои заказы: это – те самые модели, с которыми стаи коммивояжеров выедут в течение недели после Троицы за поисками покупателей вне Бреславля. Эти пальто и жакеты сделаны по моде: по моде предстоящей зимы. Как возникла она? Сначала она является отчасти собственным произведением: рисовальщики нашей Бреславльской фирмы делают наброски зимних вещей, опираясь на господствующую летнюю моду; потом эти вещи изготовляются фирмой по ее собственному усмотрению. Но в покрое платьев нашей местной фирмы проявляется все же, главным образом, чужой дух: большинство выставленных там вещей сделано по берлинским моделям, закупленным несколько недель тому назад заведующим фирмой в столичных магазинах готового платья, задающих тон, – у Мангеймера и компании. Отыскивая путь к источнику моды, мы приходим, значит, прежде всего, в Берлин. Чьему наитию обязаны берлинские модели своим существованием? Отчасти опять самостоятельному изобретению. Больший и более искусный штаб рисовальщиков стоит к услугам берлинских мастерских готового платья; на основании рисунков для летней моды они делают соответствующие изменения в зимней моде 1900–1901 гг. и, таким образом, вырабатывают новую зимнюю одежду. Это делается часто совершенно механически и порой даже бессмысленно. Так, открытые рукава летней моды 1900 г. приклеиваются к зимней одежде наступающего сезона: открытые рукава имеют определенное значение для летних туалетов и становятся чистым вздором для зимней моды. Но и в берлинских коллекциях, являющихся кодексом для провинций Германии, только часть представляет собственное изобретение. Очень существенное влияние оказывают на эти коллекции иностранные модели, и особенно – парижские; в данном случае модели эти были закуплены берлинскими магазинами готового платья в Париже в течение зимы 1899–1900 гг. В Париже многочисленные фирмы занимаются вообще только изготовлением и распространением подобных моделей: это так называемые Maisons d’echantillonneurs. Откуда берут эти фирмы свою моду? И они не сами создали ее, и они, по существу, сияют отраженным светом. Это светило, дающее лучи «Echantillonneur’aми», является, наконец, центральным солнцем, откуда исходит всякая мода; это – крупные парижские портные половины «всего света» и всего полусвета. Они-то именно и являются законодателями моды, в данном случае, значит, они создали для Лейтомишеля и Кротошина весной, летом и осенью 1899 г. зимнюю моду 1900–1901 гг.?

Происхождение парижской моды является само по себе чрезвычайно интересным и оригинальным вопросом. Здесь я могу дать только несколько заметок по поводу его [125].