Коллектив авторов - Философия в систематическом изложении (сборник)

Это воззрение сталкивается, однако, со многими трудностями. Прежде всего оно мало согласуется с фактами локализации; в сущности, оно исходит из опровергнутого этими фактами представления о непротяженной точке как седалище души. Ибо если душа может воспринимать и оказывать определенные влияния лишь в особых для каждого рода, определенных материальных органах, то как можно говорить, что она по сущности своей есть нечто, совершенно отличное от материи и пространства? Ведь несомненно, что в этом случае она сама становится существом с определенной формой и протяженностью в пространстве.

Но не меньшую силу имеют и два обратных довода. Если душа как особая сущность может свободно брать и давать материи нервной системы, то приходится отказаться от основоположения, принадлежащего к надежнейшим приобретениям современного естествознания – от принципа сохранения энергии.

При всех изменениях и превращениях, коим подвержены вещи материального мира, в них нечто, как известно, постоянно остается неизменным, а именно: способность совершить при соответственных условиях механическую работу; эта способность и называется энергией. Она имеется в вещах во всевозможных видах: в виде силы удара (когда они движутся), силы притяжения (когда они друг от друга удаляются), теплоты, химического сродства и т. д. Постоянно путем самых разнообразных процессов происходит переход энергии из одного вида в другой, так называемое превращение энергии, но все эти превращения независимо от направления, а также от того, происходят ли они быстро или медленно, непосредственно или косвенно, всегда подлежат действию определенных неизменных количественных соотношений. Количество энергии, которым обладает отдельная вещь, зависит от ее скорости в данный момент, ее положения, температуры, но внутри того комплекса вещей, к которому она принадлежит, количество энергии при всех превращениях остается неизменным. Случаи свободного вмешательства души в материальную жизнь организма или свободного отклонения от этой жизни, очевидно, совершенно при этом немыслимы. Если бы душа была в состоянии вызвать материальное возбуждение, для которого нет всех необходимых данных в непосредственно предшествовавшем состоянии материи и души, то этим сызнова создавалась бы энергия; если бы она была в состоянии предотвратить материальный процесс, энергия которого требуется данным положением вещей, то уничтожалась бы энергия.

До недавнего времени можно было еще сказать по этому поводу: ну да, для области мира неорганического принцип сохранения энергии пусть-таки будет доказан. Но разве мыслимо доказать его и для невероятно сложных процессов органической жизни? В этой области постоянство энергии есть гипотеза, которой мы с одинаковым правом можем противопоставить гипотезу непостоянства энергии. Уже скоро десять лет, как этого нельзя больше говорить: сохранение энергии у живых существ и даже у высшего их представителя – у человека – непосредственно доказано на опытах. Когда животное или человек не совершает никакой внешней работы, то вся энергия его жизненных процессов выделяется им в виде теплоты. Движение крови в сосудах нагревает стенки, движения членов нагревают поверхности суставов и прилегающие слои воздуха; обмен веществ, сокращение мускулов, взрывы возбуждения в нервах – все это имеет отношение к производимой телом теплоте, излишек которой по сравнению с окружающей средой непрерывно излучается вовне. Источником этого потока энергии являются средства питания организма; соответствующий им эквивалент энергии, за вычетом эквивалента выделений, и есть то количество энергии, которое претерпевает всевозможные превращения в жизненном процессе и, наконец, в виде теплоты опять возвращается к внешнему миру. Рубнер путем самых тщательных измерений, продолжавшихся неделями, действительно-таки показал, что в среднем за долгий период наблюдения энергия теплоты, выделяемая ежедневно животным, отличается от эквивалента энергии принятой им пищи не больше, чем на 1/ 2процента, т. е. что обе величины вполне совпадают , если принять во внимание неизбежные ошибки подобных наблюдений. «Счет идет гладко и просто… В этом домоводстве не бывает никогда недостачи или излишка». Возражение, что от животного с его сравнительно малоразвитой духовной жизнью нельзя делать заключений к несравненно вышестоящему человеку, тоже стало невозможным после работ Атватера. Он произвел ряд сложных опытов над пятью лицами с высшим образованием при самой разнообразной обстановке, например, при различном питании, при физическом покое, связанном с духовной работой, и при физической работе. Каждая группа наблюдений, простиравшаяся на несколько дней, давала еще в результате небольшое несоответствие, в 2 %, между количествами усвоенной и отданной энергии; но когда подвели итоги за все 66 дней наблюдения при обстановке работы, то разница упала до 1/ 10 процента, а за 41 день наблюдения за состоянием покоя вовсе никакой разницы не оказалось. Отсюда ясно, что и в человеческом организме нет места для свободной деятельности самостоятельных душ.

Гипотеза несвободного, т. е. строго закономерного взаимодействия самостоятельных душ и тела тоже не имеет ни малейшей вероятности. Наиболее общим возражением против нее будет то, что гипотеза орудий есть последний остаток воззрения, которое когда-то господствовало повсюду, но при более тщательной проверке обнаружило свою несостоятельность во всех без исключения областях . Примитивное мышление населяет весь мир духами, демонами, домовыми – одним словом, бестелесными существами, отношение которых к окружающим вещам представляется точь-в-точь таким же, как отношение душ к мозгу. Развитие истинного познания вещей обнаружило всю наивность и незрелость подобных воззрений. Люди относились к ним с особой любовью, не хотели от них отказываться, и если они хоть где-нибудь соответствовали бы истине, то это давно бы обнаружилось. Но в результате столетиями накоплявшегося опыта и применения все более усовершенствованных способов проверки, неотразимая сила фактов заставила принять то воззрение, что все материальные явления происходят исключительно от материальных причин и сами производят исключительно материальные действия, другими словами, вселила убеждение в замкнутости причинности природы. Не какая-нибудь особая наша симпатия к этому воззрению и не скоропреходящая мода, а вся совокупность нашего опыта со всей силой говорит о невозможности существования всякого рода отделимых душ.

Мы видим, что популярное воззрение на отношения между душой и мозгом неизбежно приводит к противоречиям и трудностям. Как же нам в таком случае изобразить это отношение? Ясно, что если мозг и душа не противостоят друг другу в качестве самостоятельных, друг на друга воздействующих существ, то остается только предположить, что они суть одно существо. Это, конечно, приходится понимать в особом смысле, так как двойственность и различие души и мозга есть в то же время факт, не подлежащий никакому сомнению. Приходится мыслить их как одно существо, способное проявлять себя двояким образом. Во-первых, оно непосредственно, без всякого посредничества, само о себе узнает. В этом отношении оно представляется непротяженным, непрерывно меняющимся и все-таки во многих отношениях тожественным соединением ощущений, представлений, чувствований, желаний и т. д.; это мы называем душой . Но то же самое существо обладает способностью при посредстве чувств давать знать о своем бытии и другим однородным существам. Тогда оно представляется чем-то совершенно иным: протяженным, мягким, богатым извилинами, искусно построенным соединением бесчисленного множества клеток и волокон, – и вот это есть мозг или вообще нервная система. Душа и нервная система – это не две отдельные стороны, которые только внешне влияют друг на друга, а одна сторона, одна и та же реальность в двух проявлениях, в том, как она непосредственно сама о себе знает и для себя существует, и в том, как она представляется другим однородным существам, когда они ее видят или ощупывают.