В. Авдеев - Расовый смысл русской идеи. Выпуск 2

К чему же пришли США, столь активно внедрявшие идеи раскола в Европе? Профессор Уткин приводит такие слова одного из ведущих американских аналитиков – бывшего председателя Национального совета по разведке ЦРУ Грехема Фуллера «Современный мировой порядок существующих государственных границ, проведенных с минимальным учетом этнических и культурных пожеланий живущего в пределах этих границ населения, ныне в своей основе устарел. Поднимающиеся силы национализма и культурного самоутверждения уже изготовились, чтобы утвердить себя. Государства, неспособные удовлетворить компенсацию прошлых обид и будущих ожиданий, обречены на разрушение. Не современное государство-нация, а определяющая себя сама этническая группа станет основным строительным материалом грядущего международного порядка». «Хотя националистическое государство представляет собой менее просвещенную форму социальной организации – с политической, культурной, социальной и экономической точек зрения, чем мультиэтническое государство, его приход и господство попросту неизбежны» [34].

Ведущие американские аналитики уже сегодня прогнозируют дробление национальных государств на этнические микрогосударства. Специальная аналитическая группа при европейском отделении ООН в Женеве объявила, что через 25 лет в мире может быть уже не две с половиной сотни государств, а вдвое больше. Как мы понимаем, стертая в мелкую этническую пыль государственность будет заменена глобальным управлением невидимого мирового правительства, действующего как секта людей-коктейлей с доктриной собственной избранности и божественной предназначенности повелевать историческими нациями. И этот чудовищный проект, бьет, прежде всего по крупным национальным организмам. Не останется в стороне от этого процесса и Америка.

Уже сегодня в США возникла возможность самой настоящей этнической войны. Аналитические издания прямо фиксировали особую роль этнических меньшинств, которые смогли противопоставить ассимиляционному давлению американского государства свои собственные интересы. Диаспоры перестали ассимилироваться и постепенно превращались в локальные сообщества, которые с приходом к власти администрации Клинтона в 1993 году получили политическое подкрепление своему обособленному, сепаратному существованию. Клинтон призвал забыть о прежнем «плавильном тигле» провозгласил политику мультикультурализма.

В 1910 г. в США проживало 14,7 % лиц, родившихся в других странах. В 1970 г. в этот показатель составлял 4,8 %., а к 1995 г. он снова вырос и достиг стало 8,8 % – около 23 млн. человек. Четверть из них родилось в Мексике, около миллиона – на Филиппинах. Согласно данным отдела прогнозирования численности населения Бюро переписи населения, к 2005 г. латиноамериканцы превзойдут по численности негров и станут крупнейшей группой национальных меньшинств в стране – на их долю будет приходиться 12,6 % всего населения страны, на долю черных – 12,4 %. К 2050 г. латиноамериканцы будут составлять четвертую часть населения США. Удельный вес азиатов в населении, который сегодня составляет 3,5 %, в 2050 г. вырастет до 8,2 %. Неиспаноязычные белые, на долю которых сейчас приходится почти три четверти населения, к 2030 г. будут составлять менее 61 % населения, а в 2050 г. – лишь немногим более половины.

Если Советский Союз с его доктриной «дружбы народов» не смог ничего противопоставить кланам этнических меньшинств и субэтносов, и был растащен на удельные княжества, то в США англо-саксонское большинство вместе с мощными экономическими группировками вовремя прочувствовало опасность разрушения единого гражданского самосознания и буквально вырвала из лап демократической партии победу на президентских выборах 2000 года. Президент Буш-младший вновь начал восстанавливать концепцию «плавильного тигля».

Свой ответ на этнический паразитизм пытается найти и Европа. Практически во всех европейских странах возникли сильные политические объединения, ставящие одной из ключевых задач закрытие своих стран для беспрепятственного въезда иностранцев из Африки и Азии. Эта позиция нашла понимание у избирателей, и у сторонников сохранения национального государства возникли свои парламентские фракции – порой вторые-третьи по численности.

Свой ответ на паразитические устремления этно-элит должна найти и Россия, для которой федерализм и все прочие формы этно-шовинистических интернационалов опасны, как и для любого другого национального организма.

Этницисты высказывают протест против попыток сделать «русскую идею» национальной для России – мол, надо учитывать «ценностные ориентации других национальностей страны». Согласимся, что учитывать надо. Но без русской идеи не будет у России никакой другой идеи. Значит, любые другие ценностные ориентации не будут учтены никак – негде будет учитывать. А в Русской Идее такой учет был и есть. Но его не хочет Абдулатипов. Он готов другую идею всучить России – идею многонациональности.

Исторический опыт говорит о том, что Россия всегда была государством русского народа, в котором полноценно и самобытно могли жить другие народы. Сейчас же именно русскому народу не дают житья этно-номенклатуры, соединенные в интернационал. Именно это обстоятельство и есть ключевая проблема нашей национальной политики.

Лев Тихомиров пишет: «Изо всех славянских племен одна великорусская раса обладает великими государственными инстинктами. Поэтому она возбуждала особенную ненависть в том, кому противно в обществе все историческое, органическое, не случайное, не произвольное, а необходимое» [35].

Тихомиров указывает, что созданию российской государственности одни народности помогали, в особенности если они сходились с русскими в вере, другие входили в состав государство безлично, а третьи были прямо враждебны. И всем этим категориям из принципа справедливости должно быть дано равное право не свободное развитие? – спрашивает Тихомиров, обращая свой вопрос к полемизирующему с ним леволиберальному философу Вл. Соловьеву. ««Свободное развитие» одних создает силу, поддерживающую государство, других – рыхлую безразличную массу, третьих – силу, разрушающую государство. И г-н Соловьев с прочими либералами находит, что справедливость требует для столь различных элементов одинаковых прав!» – пишет Тихомиров.

Мы должны полностью принять именно консервативное понимание справедливости, которое коренным образом отличается от либерального: «Справедливость требует не уравнительности, а соответственности прав с обязанностями, награды или наказания – с заслугой или виной. Можно давать права поляку или еврею, если они их стоят. Но дать в России равные права русской национальности и польской или еврейской национальности, в смысле коллективного целого, было бы актом величайшей несправедливости. Это значило бы отнять у русских их достояние и отдать тем, кто его не только не собирал, но и возьмет только для того, чтобы разрушить или эксплуатировать в своих особых целях» [36].