Михаил Иржавцев - Данэя

— Нет, к сожалению. Не обнаружили ничего — для нас.

— Этим порадовать и пришли?

— Не торопись. Есть — другое: не хуже.

— Ну, ну! Выкладывайте.

Поль попытался коротко пересказать историю Дана.

— Подробно познакомишься по записи.

— Да и так видно: материал потрясающий! По-моему, то, что надо. «Бранд» вам годился только для начала. Согласитесь, в нем слишком многое можно было принять лишь с оговорками: цель его, в общем-то, недостаточно определенная, туманная.

— Ибсен же не был нашим современником.

— И потому его могут использовать и те, и другие.

— Каким образом?

— А таким: ваш бывший Фогт ставит «Дикую утку». Тоже Ибсен — но это «Бранд» наоборот.

— Сегодня они репетируют?

— Да. Сможете зайти — посмотреть. Ибсен — против Ибсена. Неглупо, надо сказать.

— Ответный ход.

— Следующий опять за вами.

— Как ты сам-то относишься к этому?

— Я? Мне больше по душе вы и Лал. Со временем, конечно, у меня чересчур туго, но кое-что до меня таки доходит: похоже, верно. А теперь — к делу. Сценария — нет?

— Каркас у меня есть, остальное — по ходу постановки. Материал такой, что нельзя ничего ни добавлять, ни менять.

— Количество исполнителей?

— Как удастся. Крайний вариант — двое. Я и Лейли.

— Ты хочешь сама играть?

— А что? Я не гожусь для этой роли?

— Нет, я просто думал, что ты надолго выбыла из наших рядов. Даже — да простят меня верные последователи Лала — подумал, что лучше, когда роженицы избавляют таких от этого.

— Не беспокойся: мне пока еще можно. Что ты так глядишь?

— Изменилась ты.

— Мой живот и грудь? Она, гурия, была полной.

— Не только это.

— Подурнела?

— Даже для гурии слишком красивая. Не в этом дело: ты стала очень хорошо улыбаться — ты мне теперь куда больше нравишься. У тебя раньше — были такие глаза!

— Я теперь счастливая.

— Я рад.

— Я буду играть.

— Когда хотите приступить?

— Как только определим возможный состав актерской группы. Сегодня попробуем поговорить, с кем возможно.

— Добро. Если надо, помогу уговаривать.

— Вначале попробуем сами.

Задача была слишком не легкой — в отличие от предыдущей, «Бранда», предстояла постановка совсем уж необычная: ни в одной из современных пьес не фигурировали неполноценные — они как бы не существовали вообще. Поэтому на крайний случай и был предусмотрен камерный вариант, о котором они упомянули: всего два действующих лица — он и она, гурия. Все действие происходит в его блоке: рассказ гурии, дополняемый звучанием записи его голоса, затем его покушение на себя и спасение ею; все остальное — его монолог. Вариант, во многом ограничивающий возможности постановки.

Итак, найдутся ли желающие?

— Если бы мы предложили это сразу после премьеры «Бранда»: какой был тогда подъем!

— Ты права. Мы и начнем с тех, кто играл в нем.

… Попытки кончались неудачей одна за другой: мысль выступить в роли неполноценных отпугивала всех.

— Кажется, придется опять обратиться к Цою.

И тут на браслете Лейли загорелся сигнал вызова. Она включила экранчик: Рита улыбалась на нем.

— Добрый день, сеньора!

— Хороший день, Рита!

— Мне только что сказали, что вы здесь. Я хочу поговорить с вами: можно?

— Ну конечно! Ждем тебя — в холле дирекции.

— Сделаем последнюю попытку: если и она кончится неудачей, сразу обращаемся к Цою.

Рита почти вбежала, запыхавшись, в холл, едва они успели туда зайти.

— Добрый день, сеньор!

— Здравствуй, девочка. Приятно, что хоть кто-то так рвется тебя увидеть.

— Мне о-очень надо поговорить с вами. Это правда: вы готовите новую постановку? Очень необычную? Мне так сейчас сказали.

— И — что никто не согласился в ней играть?

— Да. Но я хочу. Можно?

— Девочка! Какая ж ты умница.

— Я хочу опять работать с вами. Очень!

— Ну, ты — первая!

— А я ведь сумасшедшая: я — Герд.

— Великолепная Герд! Сейчас познакомлю тебя с содержанием. Только не пялься, как все, на Лейли.

— Да, да! Извините. — Она слушала Поля — лицо ее становилось все серьезней.

— Ну, что: и ты испугалась?

— Я? Нет: это потрясающе! Я очень, очень хочу. Какую роль мне дадите?

— Заняты только две: Его — мной и Гурии в основной сцене у Него в блоке — Лейли. Все остальные роли пока, увы, свободны. Ты первая и единственная изъявившая желание сама: за это я готов отдать тебе любую роль. Конечно, если она тебе подходит, — тут же поправился Поль.

— Я тоже хотела бы играть Гурию.

— Гурию второго плана — в сценах ее рассказа Ему: вначале совсем молоденькая. А что: она, пожалуй, подойдет! А, Лейли?

— Думаю, что — да.

— Мне сейчас такая, достаточно крупная, роль очень нужна. Как завершающая в моей аспирантуре.

— Хорошо: бери ее. Но пока нас только трое — помогай, если можешь.

— Я попробую: думаю, что получится.

— У нас не получилось — ты не переоцениваешь свои возможности?

— Вы же обращались к достаточно известным актерам: вы не там ищете.

— Послушаем, Лейли: истина глаголет устами младенцев.

— Надо к молодым обратиться: там больше интереса к вашим взглядам — я уже успела убедиться. — Ее попросили в компании аспирантов — актеров и режиссеров — рассказать о Дане, Эе, их детях. Слушали с жадность — это подталкивало рассказывать как можно подробней. Все, что увидела, и то, что слышала. Внезапно поймала себя на том, что говорит как их сторонница; сама удивилась, насколько хорошо помнит все, что слышала о взглядах Лала. «Ну и что?» — тут же спокойно подумала она. Спорили довольно горячо, и можно было говорить о начале появления сочувствия; невольно она сама способствовала этому. — Молодые менее косны: новое всегда привлекает их.

— Но все отказывались до сих пор: нужно играть неполноценных — это казалось им чересчур.

— Вот посмотрите!

— Тогда давай: не откладывай!

И Рита сразу взялась за радиобраслет. Вызывала одного за другим, в нескольких словах объясняла свое предложение и назначала им встречу. И почти никто не отказывался. К удивлению Поля и Лейли, в числе тех, кто почти сразу давал согласие, были и их собственные аспиранты.

Помощь Риты оказалась неоценимой, и из-за этого даже не могло возникнуть мысли, в насколько сложном положении она оказалась.

Казалось, за время их отсутствия на студии она избавилась, как от наваждения, от действия их слов. Воспоминание об увиденном заглушило наслаждение от встреч с Миланом, вновь ставшими очень частыми. Он опять стал казаться ей ближе их. И тут она сделала то, что можно было счесть нанесением тайком удара по ним.

Как аспирантка, она должна была производить тщательный разбор каждой сыгранной роли и пьесы, в которой участвовала. И занимаясь анализом роли Герд и «Бранда», стала знакомиться со всем творчеством Ибсена.