Фридрих Фёрстер - Образ жизни, который мы выбираем

В чем же высшая цель всякого самовоспитания? Да и существует ли вообще самовоспитание, или оно подобно попыткам Мюнхгаузена вытащить себя за собственные волосы из болота? Не начинается ли воспитание лишь в тот момент, когда ограниченное «я» расширяется благодаря высшей силе, которая вытаскивает нас из нас самих и освобождает от нас же самих? Не слишком ли легко самовоспитание отождествляется с самодовольством? А утонченный эгоизм, возникающий благодаря сознательной работе над собственным совершенствованием, – не намного ли он опаснее, чем простая беспечность? И не состоит ли не сравнимое ни с чем влияние религии на формирование души как раз в том, что она отвлекает человека от его «я» и воспитывает его как бы вне его собственного «я»?

Тут мы натыкаемся на старый как мир спор о значении фактора человеческой воли. Одни сами себя убеждают в том, что всего можно добиться усилием воли, другие ожидают истинного воспитания и спасения только по Божьей милости, которая снизойдет на человека, если он откажется от выдумок самовоспитания. И те, и другие неправы, впадая в крайности: напряжение воли, самодисциплина, бдительность, упражнения согласно древнему опыту всех народов не только необходимые и действенные средства, помогающие человеку овладеть собственным «я» и дать низинам души почувствовать присутствие высших потребностей. Эти средства совершенно необходимы еще и как подготовка к наступлению самой милости (Божьей), а также для продолжения начатого ею освобождения по всем направлениям. Без сомнения, существует весьма поверхностное самовоспитание без смирения и самопознания, закрывающее внутренний мир человека для всех высших воздействий. Точно так же невозможна глубоко проникающая милость, если ей не предшествовали жаркая борьба и стремление всех высших сил души к преодолению рабства: воля и милость должны действовать сообща – «на царство небесное нужно нажать». С другой стороны, голое самовоспитание совершенно не в состоянии своими силами совершить подвиг морального освобождения. Наше лучшее «я» сначала должно само воспитаться, очиститься от низких побуждений, беспрестанно смешивающихся с его высшими озарениями, должно сначала найти свое высшее благо, исходя из которого мы можем воспитывать сами себя. В свете сказанного становится понятным глубокий смысл давно уже сказанных слов: «Оставь дела свои, чтоб мог творить в тебе благое Бог». Лишь когда наша воля будет встроена в волю Бога, мы будем гарантированы от того, что наши упражнения на укрепление воли не пойдут на поощрение тех склонностей нашего существа, которые противодействуют истинной жизни. Кто в страдании не обрел Бога, тот в страдании обретет нижний мир – даже если он не допускает и мысли об этом. В этом смысле следует понимать тайный смысл слов мастера Эккехарда : «Восприятие – твое высшее свершение». Бывают такие душевные состояния и душевные кризисы, при которых освобождение самого себя от судороги собственной воли, отход от себя самого должны стоять на первом плане, а спасение возможно только благодаря смиренному восприятию. Но бывают другие времена и состояния, когда обуздание человека природного, страстная воля, жесткая дисциплина воздержания – первое и насущное, когда это напряжение вообще создает внутренний опыт, подвигающий человека к тому, чтобы открыть свою душу regnum gratiae – царству благодати, в сущности – царству Божию . За редкими исключениями это относится к молодежи. Без элементарных упражнений в правдивости, самообладании, услужливости, пунктуальности, постоянстве душевный мир человека остается в таком запутанном состоянии, что даже религия ни в каких формах не может заключить плодотворного союза с естественным, природным характером.

В новейшие времена появилось множество литературы, посвященной формированию воли – в основном нерелигиозных авторов. Тут прежде всего нужно упомянуть книгу французского педагога Пайо о формировании воли, переведенную на многие языки. В этой книге читатель найдет много интересных предложений по практическому формированию воли. Но в ней ни слова не говорится о глубинных психологических факторах сдерживания нашей силы воли. Автор совсем забыл, что воля подкупается низменными страстями, и что поэтому все те, кто, следуя указаниям этой книги, занимаются гимнастикой своей воли, неожиданно убеждаются в том, что выполнение поставленной задачи несравнимо труднее, чем им представлялось. Классическую оценку этих трудностей можно найти в признаниях Августина . Августин говорит о «болезни человеческой воли», суть которой в том, что тело-то слушается, когда ему приказывают двигаться, но вот воля не подчиняется, когда ее побуждают к какому-либо преодолению самой себя. Причина в том, что христианская теология называет «последствиями первородного греха», а именно в необъяснимой слабости и неуверенности духовной силы человека. Исцелить его можно только тогда, когда человек, серьезно желающий одержать верх над миром инстинктов, ощутит потребность значительного усиления его духовной уверенности и более глубокой информации о той игре, которую то и дело затевает с ним природа, затуманивая его внутренний мир иллюзиями относительно ценностей видимого мира. Зная эту тайну укрепления воли, последователи индийской йоги прежде всего убирают у своих учеников «завесу Майи» (в индийской философии, в Ведах означает восприятие окружающего нас мира как миража, как космической иллюзии. – Прим. издателя ), делающую их рабами законов видимого мира. Сэр Альфред Лайелл , одним из первых европейцев постигший тайную индийскую науку самообладания, попытался в своих «Азиатских исследованиях» («Asiatic Studies») разъяснить европейскому читателю, насколько индийская духовность опередила европейскую гимнастику воли и как многому мы можем у нее научиться, чтобы преодолеть нашу современную наивность, однобоко возвеличивающую этот мир – мир земной. Нет сомнения в том, что однажды духовный обмен между Западом и Востоком принесет обеим – сегодня еще разделенным – половинкам человечества множество плодотворных знаний – в том числе и в области воспитания и самовоспитания.

Настало время углубить понятие мужского самоутверждения и показать, что в непоколебимой нравственной позиции по отношению к большим соблазнам человеческой жизни проявляется гораздо больше мощной энергии, чем в демонстрациях грубой физической силы. Легче в ноябре искупаться в речке, чем смело стоять за правду, если при этом рискуешь, что тебе устроят допрос с пристрастием или объявят общественный бойкот. Такая духовная реформа так называемого «самоутверждения» включает в себя еще и непоколебимую позицию по отношению к клевете, а также вражде и всякого рода преследованиям. Подлинная самостоятельность мужчины проявляется как раз в том, что он не позволяет дурному примеру сломать его собственную позицию и лишить покоя; наоборот, он сам высоким примером может посрамить противника. Как мало людей помнят сегодня о высокой задаче очищать свои ежедневные мысли и слова, которыми они реагируют на окружающих, от приливов уязвленного самолюбия, и выражать свой протест против неправильного обращения с собой не просто раздраженным контрударом!