Рудольф Пассиан - Прощание без возвращения? Смерть и потусторонний мир с точки зрения парапсихологии

Дюпрель спрашивает: по каким признакам можно оценить истинность феномена, то есть распознать, что источник вдохновения, приведшего к появлению записи или послания, находится вне медиума? Лучшим доказательством было бы использование медиума, не умеющего писать. Ведь еще Эдуард фон Гартманн (Eduard von Hartmann), «философ неосознанного» и ярый противник спиритологии, говорил: «Только медиум, умеющий писать, сможет непроизвольно или под воздействием на расстоянии создать рукопись». Это утверждение было опровергнуто уже тогда, когда было доказано фактами, добытыми в ходе экспериментов: один из детей миссис Купер писал в возрасте двух месяцев (!), дочь барона Киркупа — в возрасте девяти дней (!), а сыну миссис Йенкен (известной как мисс Кейт Фокс) было всего пять с половиной месяцев от роду, когда он начал писать. Причем он писал и в отсутствие своей сенситивной матери. Германн Дёрринг, фабричный рабочий из Богемии, признался в небольшой книжке, вышедшей в 1905 году, что его свояченица, женщина неграмотная, что тогда не было редкостью, в состоянии транса могла писать по-немецки и по-чешски. То есть неумение писать не играет никакой роли, что было подтверждено и многими другими схожими случаями.

Инженер Ганс Малик (Hans Malik) считает письмо самым простым и удобным средством для сообщений между этим и тем мирами. Это дар, который легче всего развить с помощью упражнений. Среди множества разновидностей, вернее — ступеней медиумического письма, инспиративное (по вдохновению свыше) встречается чаще всего. Однако при динамическом письме пишущий человек непосредственно ощущает силу, завладевшую его рукой и движущую ею. Опытный исследователь заметит по этому поводу: «Этот вид коммуникации применяется в основном низшими и невежественными духами: они или не знают лучших способов дать о себе знать, или просто неспособны на нечто большее. Но этот вид письма очень опасен, так как может привести к одержимости» (т. е. открыть доступ низкого духа к душе человека. — Прим. пер. ).

Кроме того, есть еще полумеханическое или полностью механическое письмо. В этом случае медиум при письме (вообще или частично) не имеет возможности читать написанное или думать о нем, хотя его сознание остается совершенно незамутненным. Эта способность может достигать весьма высокой степени развития, когда медиум во время письма живо разговаривает с присутствующими, нисколько не концентрируя внимания на том, что пишет. Этой высокой степенью обладали баронесса Адельма фон Вай, а также знаменитая мадам д’Эсперанс (d’Esperance), которая могла писать обеими руками — и даже в темноте. С ней работали выдающиеся ученые, такие как немецкий астрофизик профессор доктор Фридрих Цельнер (Ztillner) и его друг доктор Роберт Фризе (Friese). Последний пишет в своей книге «Голоса из царства духов» («Stimmen aus dem Reich der Geister», с. 16), что он «исключительно сам лично задавал вопросы духам». Профессор Т. П. Баркас (T. P. Barkas) из Ньюкасла, проработав уже два года с мадам д’Эсперанс, сообщал, что «получал ответы почти на все самые сложные научные вопросы», причем «на всех возможных языках». Проблемы были самые разные, например, по анатомии, акустике, интерференции света, по музыке и другие. Профессор Т. П. Баркас подчеркивал, что мадам д’Эсперанс писала одновременно двумя руками, и что касается качества ответов, то он бы очень удивился, «если бы ответы некоторых университетских профессоров были хотя бы наполовину столь же хороши». Доктор Фризе пишет далее: «Она писала при свете и в темноте, за несколько минут ловко рисовала портреты являвшихся ей духов в полностью затемненной комнате, а в ярко освещенной комнате видела духов знакомых мне умерших, описывала их и тут же находила их фотографии в альбоме».

Мадам д’Эсперанс, ярая противница спиритизма, еще ребенком проявила дар ясновидения. Ее отец, морской капитан, взял ее однажды на свой корабль в плавание по Средиземному морю. В открытом море она вдруг «почувствовала» другой корабль, идущий прямо на судно отца. Несмотря на ее предупреждающий крик, курс не был изменен. В момент ожидаемого столкновения она от страха закрыла лицо руками. Когда она вновь открыла глаза, чужой корабль исчез. Позже ее обследовал врач, с пониманием относившийся к необычным феноменам, и выявил ее дар ясновидения, от которого она до той поры сильно настрадалась. Ведь ее поднимали на смех всякий раз, когда она видела вещи, невидимые для других. «Нет ничего приятного в том, чтобы быть медиумом», — часто вздыхала она. А доктор Фризе заметил: «Быть объектом низких подозрений, унизительных проверок и подглядываний, чтобы доказать даже людям, которые нам дороги, что ты их не обманываешь; подвергаться грубым нападкам невежд, считающих себя мудрецами, и все это из любви к большой и святой цели — это могло возмутить нежную душу, оказать на нее отупляющее действие».

Невежество, незнание, без сомнения, часто становились причиной жестокого обращения с людьми, владеющими даром внечувственного (экстрасенсорного) восприятия. Так, например, одного молодого крестьянина по фамилии Индридасон в Рейкьявике кололи иголками. В состоянии транса он никак на это не реагировал. Но в нормальном состоянии он скакал от боли по комнате. Я сам видел на Филиппинах, как один врач из Гамбурга, по-видимому, не имевший никакого представления о паранормальных феноменах, пытался отогнуть назад пальцы девочки, лежащей в каталептическом оцепенении.

Мадам д’Эсперанс до самой кончины отказывалась сознавать себя медиумом. Даже в конце своей известной книги «В царстве теней» («Im Reiche der Schatten») она пишет: «Принимая во внимание то, что все манифестации (явления потусторонних. — Прим. пер. ) соответствовали характеру занятий, возрасту участников сеансов, я считаю само собой разумеющимся, что они-то и были медиумом, а я — лишь частью его. Если круг участников состоял из детей, феномены были детского характера. Если присутствовали ученые, манифестации были ученого характера. Во всяком случае, я настоятельно отвергаю мысль о том, что я была медиумом, когда кроме меня в помещении присутствовали еще одиннадцать или девятнадцать человек. Можно засчитать мне одну двенадцатую или одну двадцатую (медиумического участия. — Прим. пер. ), но никак не больше…»

Конечно, мадам д’Эсперанс права в том, что каждого участника сеанса сопровождает не только некая «свита» потусторонних, оказывающих своим присутствием флюидное воздействие на медиума, но и окружает более или менее интенсивная мыслительная активность. Этот факт давно доказан возможностью мысленного (телепатического) подключения. Но одно обстоятельство мадам д’Эсперанс все же проглядела — то, что без нее никаких «манифестаций» просто не происходило…