Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Иди же, и ешь в радости хлеб свой, и пей с веселым сердцем вино свое. Наслаждайся жизнью с женою, которую любишь. Все, что может сделать рука твоя, в меру сил твоих делай.

Что у меня общего с иудеями? Едва ли я имею что-нибудь общее с ними, и потому могу спокойно стоять в стороне; вот ситуация, которая позволяет мне перевести дух.

В «Письме отцу» Кафка описал и попытки отца утвердить в их семье еврейское мировоззрение, и то, почему эти усилия потерпели неудачу:

Вы действительно вынесли некоторые штрихи иудаизма из геттоподобного сообщества деревни. Их было не так уж много, тем более, что они истощались как в городских условиях, так и в течение Вашей военной службы; тем не менее впечатлений и воспоминаний Вашей юности хватило на некий вариант еврейской жизни, который Вас удовлетворял. Вас, но не меня! У Вас не хватило сил передать ребенку то, что Вы чувствовали; впрочем, для меня теперь это только воспоминания…

С людьми, с которыми я могу молиться, мне не о чем говорить, а с людьми, с которыми можно поговорить, невозможно молиться.

Когда Симон, друг юности Мартина Бубера, начал соблюдать заповеди иудаизма, он обнаружил, что его политические и интеллектуальные интересы не беспокоят его собратьев по религии, в то время как его религиозные заботы быстро надоели его светским друзьям.

Даже некоторые аспекты сионизма – возвращение иудеев на собственную землю и строительство своего государства – вызывали элементы отчуждения от иудаизма:

«Я хочу заявить, – сказал Юдка, с трудом произнося слова низким, напряженным голосом, – что я решительно против еврейской истории. Я попросту запретил бы учить наших детей всей этой иудаике. На кой черт бормотать им о позоре наших предков? Им нужно сказать всего-навсего: мальчики, со дня, когда нас вытурили из нашей земли, мы стали людьми без истории. Академическая группа без аудитории. Вечные запасные на скамейке штрафников…»

Хажаж – представитель весьма специфического течения среди сионистов, именуемого «shilat ha-golah», то есть «отрицание диаспоры», хотя в такое отрицание и означало, в действительности, забвение собственных бабушек, дедушек и всех прочих предков.

Негативное отношение может исходить и от самих «мальчиков», «запасных на скамейке штрафников». Вот как рассуждает один из персонажей в романе об израильской войне за независимость:

Мой дедушка, которого я никогда не знал, был ученым; всю жизнь целиком он положил на изучение Торы и Талмуда; он надежно врос в тот мир всеми корнями. Прекрасно! Мой отец вырвал корни из земли, оттряс прах с них и прибыл сюда. Зачем? Чтобы укорениться здесь! А вот я и мои друзья – segatiles – сорная трава по пыльным обочинам дорог. Мы не учим Тору и не мудрим с любой новой мудростью… Потомки без прародителей. Только отцы. Представил бы что-нибудь подобное папаша… Просто мрак…

В то время как Симон, Хажаж и Юзхар говорят об отчуждении от иудаизма в прошлом и настоящем, современный еврейский историк, говоря о южных штатах Америки, воссоздает то ощущение глубокой изоляции, которую его бабушка чувствовала в среде ее нееврейских ближних:

Одинокие дни были воскресенья – воскресенья, когда все в доме собирались и уходили свершать свои обряды в церковь. Я в это время оставалась наверху в своей комнате и смотрела… Я была чужой в этом небольшом мирке. Как я мечтала о родственной душе, как тянулась к ней сердцем… И я видела, словно наяву, несбыточное: как иудеи идут к своему единственному Храму в День субботний…

Иудеи произвели только трех оригинальных гениев: Христа, Спинозу и меня.

В весьма эгоцентрическом представлении Стайн об истории, действительно преуспевшие евреи – это только те, думая о ком, мир вообще забывает, что они – евреи.

Что вы так настойчиво навязываете мне ваши особые еврейские мучения? Я испытываю не меньшее сочувствие к несчастным индийским жертвам в Путамайо и т. д…Я не могу завести специальный угол в моем сердце для гетто. Повсюду в мире я чувствую себя дома там, где летят облака, свищут птицы и текут человеческие слезы.

Люксембург, создавшая (вместе с Карлом Либкнехтом) немецкую коммунистическую партию в 1918 году, была убита в ходе неудавшегося антиправительственного выступления 1919 года.

Родившаяся в Польше в традиционной еврейской семье, Люксембург была равнодушна к страданиям не только евреев, но своих собственных родственников. Ее равнодушный ответ на сообщение о смерти матери заставил страдающего отца написать ей: «Конечно, орел, взмывая ввысь, теряет из виду землю внизу… Я не буду больше обременять Вас моими письмами…»

Наоми Шеперд считает нелепым желание Люксембург «чувствовать себя дома повсюду в мире», оставаясь в то же время безразличной к еврейским мукам. «Ее требование “Сделать счастливым целый мир” есть лишь форма ухода от проблем и страданий ее собственного семейства» (Наоми Шеперд, «Дешевле рубинов: еврейские женщины как мятежники и радикалы» ).

Человек всегда ответственен за свои поступки, и когда он спит, и когда он бодрствует.

Согласно еврейскому праву, человек, нанесший ущерб чужой собственности нечаянно, например, во время лунатических прогулок, все равно обязан оплатить этот ущерб. Если это кажется вам несправедливым, представьте себе альтернативу: жертва не получит компенсации ущерба.

То, что Талмуд настаивает на возмещении ущерба, даже нанесенного ненамеренно, находится в сильнейшем противоречии с современной американской юридической практикой. Сейчас люди не всегда отвечают даже за то зло, которое совершили намеренно . В «Нации жертв» Чарльз Сайке документально подтверждает огромное количество примеров последствий такого «просвещенного» мышления.

• В Пенсильвании в 1987 году агент ФБР присвоил 2000 долларов, затем проиграл все деньги в Атлантик-Сити. Он был уволен, но затем восстановлен в должности, так как суд признал, что потребность этого человека играть на чужие деньги являлась «заболеванием». Поэтому его увольнение нарушало федеральные законы о защите инвалидов. ( Резза против Министерства юстиции США, № 87-6732, 12 мая 1988 г., Окружной Суд США, Восточный округ Пенсильвании.)