Иосиф Телушкин - Еврейская мудрость. Этические, духовные и исторические уроки по трудам великих мудрецов

Мы, жившие в концентрационном лагере, помним тех, кто ходил по баракам, утешая других, отдавая последний кусок хлеба. Хотя их было немного, само их существование – достаточное доказательство того, что у человека можно забрать все, кроме одной вещи, последней из человеческих свобод, – выбора своего отношения к любым обстоятельствам, выбора своего пути.

Пред сединой вставай и уважай лицо старца, и бойся Бога твоего.

Первые слова этого отрывка написаны на плакатах в израильских автобусах, чтобы заставить людей уступать места пожилым людям. Я видел, как израильские водители специально просят пассажиров своих автобусов делать это.

Хотя некоторые законы Торы казались применимыми только к евреям, Талмуд считает, что этот закон должен определять и отношение к неевреям:

«Пред сединой вставай» касается любого старика… Рабби Иоханан всегда вставал в присутствии пожилых неевреев, говоря: «Сколько пережили эти люди!»

Заметьте, что Тора завершает отрывок, предписывающий почтение к старикам, словами: «И бойся Бога твоего» – фразой, которая неизбежно сопровождает любую заповедь, в которой говорится о слабых членах общины. Например, несколькими стихами ранее, Тора приказывает: «Пред слепым не клади преткновения. Бойся Бога твоего» (Ваикра 19:14), а в другом месте говорится: «Не властвуй над ними (рабами твоими) с жестокостью и бойся Бога твоего» (Ваикра 25:43).

Уважайте стариков, которые забыли всё, чему учились, не по своей вине, ибо мы знаем, что обломки старых скрижалей (Десяти Заповедей, которые разбил Моисей) были положены в ковчег Завета вместе с новыми скрижалями.

Это достаточно редкий и выразительный случай использования поэтической метафоры в Талмуде. Как объясняет рабби Ави Эрман: «Мудрец, потерявший интеллектуальные способности и поэтому интеллектуально разбитый, сравнивается с разбитыми скрижалями: ему должно оказывать такое же уважение» (Эль Ам Талмуд, Брахот 153).

Спроси отца твоего, и он возвестит тебе; старцев твоих, и они скажут тебе.

В традиционных обществах стариков уважают за их связь с прошлым и за мудрость, которую они передают молодым. В современном, светском, научно организованном обществе, где количество знаний удваивается каждое десятилетие, мы вынуждены смотреть на мудрость стариков как на нечто устаревшее и вышедшее из обращения. Современные герои – это актеры, рок-звезды и спортсмены. Неудивительно, что в нас остается мало уважения к тем, кто физически стар. Этот страх пред старостью даже заставляет многих американцев стараться выглядеть моложе, чем они есть на самом деле. Всё это разрушительно действует на современное общество. Раз мы все равно когда-нибудь состаримся, то только в наших интересах культивировать уважение к состоянию, в котором и мы в будущем окажемся. Возможно, мы не делаем этого потому, что старость напоминает нам о смерти. Мы знаем, что смерть ждет всех, но в глубине души не верим, что умрем, пока смерть в конце концов не постучит в дверь.

В ответ молодым людям, которые сказали ему, что он не может понять их проблем, Фриц Кортнер, немецкий еврейский актер, сказал: «Вы никогда не были старыми, как я сейчас. С другой стороны – я уже был молодым, как вы».

По поводу ученых: чем старше они становятся, тем больше мудрости имеют… Но невежда чем старше, тем глупее.

В еврейской традиции считается, что долгая, здоровая жизнь – это Божье Благословение. В Танахе и Талмуде в нескольких местах описывается поведение, достойное подобного благословения. Тора считает, что долгая жизнь дается за выполнение трех из 613 заповедей: чтить своих родителей (Шмот 20:12), отпускать мать (при охоте на птиц), прежде чем забрать ее птенцов (Дварим 22:7) и использовать честные весы при торговле (Дварим 25:15). Но Талмуд содержит гораздо более широкий список этических и ритуальных требований, необходимых для долгой жизни.

Ученики Рабби Зейры спросили его: «За что ты достиг такой хорошей старости?»

Он ответил: «Всю жизнь

Я был терпелив в доме своем,

Я никогда не переходил пути более великому, чем я,

Я никогда не думал о Торе, гуляя по гадким тропам,

Я не прошел и четырех миль без того, чтобы не поразмышлять о Торе или не надеть тфиллин.

Я никогда не спал в Бейт-Мидраш (Дом Учения) – ни всю ночь, ни нескольких часов.

Я никогда не радовался позору ближнего своего и

Я никогда не звал ближнего своего кличкой (которая ему не нравилась или смущала его)».

В идеале, в еврейской традиции считается благословением, если человек дожил до глубокой старости. Поэтому некоторые евреи начинают письма словами: «Дорогой такой-то “амуш” , где слово “амуш” является аббревиатурой фразы “ад меах в’эзрим шана…” – “да будет тебе дано дожить до ста двадцати лет”». Этот возраст считается идеальным, так как в Торе говорится, что Моисей дожил до этих лет и «не притупилось зрение его и не истощилась свежесть его» (Дварим 34:7). Талмуд также упоминает, что несколько величайших мудрецов, включая Гиллеля, Иоханана бен Заккая и Акиву, дожили до ста двадцати лет, сохранив свои интеллектуальные достоинства и физическую форму.

Благословение «ста двадцати лет» часто произносится на днях рождения. Один еврейский анекдот рассказывает, как человек поздравил друга в день рождения словами: «Дожить тебе и быть здоровым до ста двадцати одного». Когда его спросили, почему он добавил один год, он ответил: «Я не хочу, не дай Бог, чтобы ты умер внезапно».

Однако в «Пиркей Авот» видны и сомнения в том, является ли необычно долгая жизнь благословением для большинства людей. При перечислении этапов жизни здесь говорится:

И тот, кому исполнилось сто – словно умер и ушел из нашего мира.

Самый страшный отрывок Танаха, касающийся старости, можно прочесть в Теhилим. Он выражает весь страх, преследующий человека в позднем возрасте:

Не брось меня во время старости;

когда иссякнет сила моя, не оставь меня!

Этот Псалом включен в службу на Дни Трепета, и я заметил, что когда его поют, всегда можно услышать всхлипывания в зале, показывающие, что этот страх является всеобщим и что мы все рискуем оказаться одни, когда будем старыми и слабыми… Другие отрывки рассказывают о физической слабости, неизбежно сопровождающей старость.

Но Барзилай сказал царю: сколько лет мне еще осталось жить, чтобы идти с царем в Иерушалаим? Восемьдесят лет мне ныне – отличу ли я хорошее от худого? Почувствует ли раб твой вкус того, что будет есть, и вкус того, что будет пить? Разве слушать мне еще голоса певцов и певиц? И зачем же раб твой будет в тягость господину моему, царю моему?