Арсен Аветисьян - Очерки по истории религии и атеизма

В. И. Светлов также утвердительно отвечает на этот вопрос: «Лукреций говорит, что боги существуют. Они живут в межмировых пространствах, в жизнь людей совершенно не вмешиваются, о делах мира не заботятся, не являются ни его творцами, ни его управителями, и поэтому страх людей перед богами совершенно напрасен» [252] В. И. Светлов, Мировоззрение Лукреция, стр. 105. . И. Вороницын и В. Светлов основываются в своем выводе на таких словах Лукреция Кара:

Что до природы богов, то она в существе непременно

Радости жизни бессмертной в покое наивысшим внушает,

Чуждая нашим делам и от нас удаленная очень,

Так как свободна она от опасности и от печален,

Собственной силой мощна и от нас не зависит нисколько,

То не пленяется вовсе и гнева не знает [253] Там же. .

Однако в этих строках римский философ излагает взгляды Эпикура. Он сам полемизирует с теми эпикурейцами, которые допускали существование богов, хотя и отрицали их вмешательство в жизнь людей. «Даже и те, — писал Лукреций, — кои., мыслят, что боги проводят жизнь беззаботно свою, возвращаются вновь к суевериям древних религий и власть допускают жестоких тиранов» [254] В. И. Светлов, Мировоззрение Лукреция, стр. 105. . Иронизируя над «учеными», занимающимися определением характера и сущности богов, Лукреций писал:

Ибо нежна очень сущность богов и от нашего чувства удалена,

Так что ум наш с трудом их себе представляет.

От осязания рук и ударов они ускользают,

То же, что не осязаемо, нас и касаться не может.

Из поэмы Лукреция видно, что римский философ в своих атеистических взглядах пошел значительно дальше Эпикура и не признавал ни мировых, ни межмировых богов. Этим и объясняется огромное влияние его взглядов на развитие атеистической мысли в эпоху Возрождения.

Кризис древнеримской религии после смерти Лукреция еще больше усилился. Культ греко-римских богов Зевса-Юпитера, Афины Паллады, Минервы, Аполлона со времени образования Римской империи пришел в упадок. Храмы их пустовали, жертвоприношений становилось все меньше. Старая религия не могла уже удовлетворить запросы всех социальных групп римского мира. Греко-римская религия рабовладельцев-аристократов была религией рода, предков, семьи, религией без догматов, поэтому она не могла стать общей для более чем двух десятков национальностей, которые включала в себя мировая Римская империя. Римская религия была ненавистна покоренным народам и рабам, так как она олицетворяла римское господство.

Господствующие классы рабовладельческого Рима понимали, что для новой империи необходимо создать новую религию. Император Август пытался в качестве мировой религии установить культ императоров и богини Рима Августы, т. е. культ державного Рима. Цезарь был обожествлен при жизни, его приемный сын император Август считался сыном бога и принял титул верховного жреца — понтифика. В провинциях Римской империи были сооружены алтари для поклонения живому императору, точнее — его гению. В связи с культом императора появляются новые жрецы — фламины, архиереи.

Новое духовенство организовывало специальные празднества, жертвоприношения и курения в честь обожествленных при жизни императоров. Умершему императору обязательно устраивался апофеоз, го есть торжественное сожжение трупа. Хотя римские обыватели, рабы и вольноотпущенники под страхом наказания выполняли религиозные обряды, но это носило формальный характер. Строгость соблюдения религиозных обрядов, особенно культа императоров, была обязательной для черни, то есть рабов и вольноотпущенников» Римские же принцепсы не верили в государственных богов. Тиберий, например, как указывает его биограф Святоний, вообще пренебрежительно относился к религии.

Праздник Вакха

Если даже римская государственная религия не смогла стать религией всей империи, то тем более не могла ею стать какая-нибудь из национальных религий покоренных Римом народов, хотя в этом направлении были сделаны некоторые попытки. Импорт восточных богов — Исиды, Озириса, Кибелы, Аттиса, Адониса и др. — временами был довольно значителен. Естественно, экзотические боги восточных народов на новом месте теряли многие самобытные, узконациональные черты.

Так, египетская богиня Исида на римской почве стала прообразом христианской девы Марии. Культ Исиды, как указывал А. Морэ, во многом напоминает христианство с «церемониями крещения, причащения, с проповедями и обрядами, спасающим человечество умерщвлением бога… Культ Исиды является чем-то вроде предхристианства» [255]. 255 А. Морэ, Цари и боги Египта, М., 1914, стр. 222.

Культ Исиды был широко распространен по всему Средиземноморскому побережью. В. Тарн писал: «Исида была явлением, неизвестным ранее средиземноморскому миру, в доисторические времена, но однажды в нем показавшись, она уже его не покидала. Она была богиней женщин. Половина человеческого рода была лишена друга на небесах. Афина была богиней только мужчин; и если женщины призывали в муках родов Артемиду, то лишь за неимением какой-либо другой богини. Обыкновенная женщина имела мало общего с воинственной девственницей, которая покровительствовала искусству, или девственницей-охотницей, холодной, как посвященная ей луна; не больше она имела общего с богиней плодородия древнего матриархального века и даже с Афродитой, хотя люди могут, конечно, одухотворить, что угодно. Но теперь у женщины был друг, и величайший из всех, который может ее понять, который, как она сама, был женой и матерью и страдал, как она сама может страдать. Сама Исида не оставляет никакого сомнения в этом отношении: она «слава женщин», которая дает им «силу наравне с мужчинами». Ее исповедание, гимн Исиды, найденный в Иосе, говорит: «Я, Исида, Я та, кого женщины называют богиней. Я установила, что женщины должны быть любимы мужчинами. Я соединила жену и мужа, и я изобрела брачный контракт. Я установила, что женщины должны рожать детей и что дети должны любить своих родителей…» Известно много примеров, когда ее статуи (т. е. статуи Исиды) тоже служили изображениями Мадонны» [256] В. Тарн, Эллинистическая цивилизация, стр. 66. .

Начиная с эпохи эллинизма процесс слияния религиозных культов усиливается. Синкретизм (слияние) неизбежно содействовал исчезновению узких, местных племенных черт национальных культов и появлению особенностей, соответствовавших новым потребностям и новым социальным условиям. Характерен следующий пример синкретизма: «Сие есть тело мое», «Сие есть кровь моя», — говорит Христос о хлебе и вине, однако задолго до появления христианства в древнем тексте сказано: «Ты — вино, но ты и не вино, ты — голова Афины Паллады; ты — вино, но ты и не вино, ты — внутренности Осириса» [257] Ш. Эншлен, Происхождение религии, М., 1954, стр. 142. .