Сергей Лишаев - Эстетика пространства

Чувство приподнятости связано не только с размерностью и пропорциями интерьера, но и с характером убранства, которое в разбираемом нами случае нацелено на то, чтобы вызывать у присутствующего в нем человека чувство, что он находится в ином, отличном от обыденного пространстве («как будто в другой мир попал!»).

Декор и обстановка парадного зала должны акцентировать внимание на его объеме. Стены и потолок будут, скорее всего, иметь светлый, раздвигающий пространство тон, в его украшении будет использоваться такие неуместные в повседневном пространстве квартиры или в рабочем помещении элементы, как позолота, колонны из светлого мрамора по периметру зала, лепнина на стенах и на потолке, большие (в рост или выше) зеркала, свисающие с потолка люстры и т. д.

В ярком освещении также можно видеть отличие торжественного помещения от уютного и сакрального (храмового) интерьера. Внутреннее пространство и храма, и жилища частного лица не предполагает яркого освещения. Для одушевленности и интимности излишний свет вреден, поскольку четкость и определенность ведения сдерживает работу воображения и делает пространство более рациональным, «холодным» [233] . В торжественном помещении, напротив, важна яркость света, раздвигающего внутреннее пространство до размеров Значительного, будь то государство, правосудие, искусство, наука, сословная или профессиональная корпорация и т. д. Чем больше света, тем более торжественной, праздничной будет царящая в помещении атмосфера.

Хорошая освещенность, светлые стены, мрамор и зеркала, бронза и позолота, etc. уместны не всегда. Вопросы декорирования и освещения приподнимающих интерьеров решаются в зависимости от их функционального назначения. Понятно, что торжественный зал в городском дворце бракосочетаний будет освещен и декорирован иначе, чем зал для траурных церемоний, а оперный театр иначе, чем конференц-зал университета.

В задачу краткого введения в эстетику торжественного интерьера не входит анализ его истории, но и без специального исследования общий вектор движения очевиден: искусство создания торжественных интерьеров переживает сегодня не лучшие времена. И хотя за последние сто лет в Европе и Америке появилось множество интерьеров, претендующих на торжественность, они (несмотря на увеличение объема помещений и их вместимости) в большинстве своем уступают по своему эстетическому потенциалу интерьерам, созданным в прошлом.

Причины упадка коренятся в характерном для современности разрушении онтологической и социальной иерархии, когда едва ли не единственным социальным и ценностным стратификатором оказываются деньги. Если признание Высшего по отношению к человеку и добровольное подчинение ему рассматривается как угроза правам и свободам человека, то трудно предполагать, что в такой атмосфере искусство торжественных интерьеров сможет удержаться на той высоте, которая была достигнута в эпоху великих смыслов. Если человек не находит Значительного в своем сердце, если Великое теряет свою притягательность (романтический порыв к невозможному, к абсолютному иссякает), искусство создания торжественных интерьеров обречено на деградацию. Оно замещается навыками создания интерьеров «на большое число посадочных мест». Создатели таких помещений успешно решают сложнейшие инженерно-технические запросы, но беспомощны в создании торжественной атмосферы.

Уют и простор. В работах по лингвокультурологии можно встретить суждение, что уюту в русской языковой картине мира противостоит (и противополагается) простор [234] . Нечто похожее можно найти и в суждениях здравого смысла. И надо признать, что определенные основания для такого противопоставления имеются: уют – это небольшое и закрытое пространство, а простор – пространство бескрайнее, открытое. Если чувство уюта ассоциируется, прежде всего, с образом жилого помещения и с небольшими и замкнутыми пространствами под открытым небом (с дворами, с небольшими улочками, с площадями старого города), то простор уводит нас за пределы города (город вмещает, а простор открывает возможности для движения).

И пусть уют не всегда актуализируется в качестве домашнего уюта (уютной, как не раз было отмечено, может быть и поляна в лесу, и скамейка в тени старых лип…), он, тем не менее, всегда отсылает к дому как закрытому и одушевленному человеческим присутствием пространству пребывания. Простор же соотносится со странствием, приключением, с пьянящей возможностью движения, «куда душа пожелает». Домашний уют – тихая пристань, простор – волнующая открытость иному. Кратко: противоположность уюта и простора можно определить через противопоставление возможности пребывания и возможности перемещения.

Достаточно ли этого для противопоставления уюта и простора как эстетических феноменов? Простор успокаивает, снимает напряжение, гармонизирует человека. Но ведь и в расположении уюта человек обретает гармонию и покой. В этом уют и простор не противостоят друг другу, а, скорее, обнаруживают близость. Отличие покоя уюта от покоя простора связано с различием в предметностиI, вовлекаемой в эстетическое расположение. Открытое противоположно закрытому. Эта противоположность имеет значение и должна учитываться, но она, если стоять на позициях эстетического анализа, не является определяющей при сопоставлении уюта и простора.

Противопоставление уюта простору законно лишь до некоторой степени. Дело в том, что эти феномены относятся к разным экзистенциально-онтологическим уровням. Простор – это безусловное эстетическое расположение (переживание простора как переживание чистой, безусловной возможности быть в ином месте), уют – расположение условное (мы можем чувствовать себя более или менее уютно, но уют души не потрясет). В этом плане более уместным было бы противопоставление уютного просторному. Ведь оба феномена относятся к условным расположениям эстетики пространства.

Если попытаться сопоставить уют с простором, то помимо противоположности открытого/закрытого можно обнаружить и то, что сближает эти феномены. Соразмерность человеку и чувство защищенности (укрытости), присущие уютному расположению, открытость солнцу и ветру на просторе, «на вольном воздухе» равно способны дать раздерганной в сутолоке душе чувство покоя, хотя в одном случае возникновению этого чувства помогают пространственное ограничение мира и погружение человека в предельно антропоморфизированную среду «своего» пространства (его сужение до «своего» места), в другом – его предельное расширение, перечеркивающее обычное для города членение на улицы, кварталы, дворы, дома и комнаты. Тут простор и уют не расходятся, а сходятся.