Андрей Гвоздев - Православно-славянская цивилизация в геополитических учениях Новейшего времени

Причина всех бед – коммунизм. Если бы советская власть отказалась от него, то связь с германо-романской цивилизацией прекратилась бы «и началась бы работа по укреплению и развитию национально-исторического бытия России» [200] Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 280. . Но самое страшное для Трубецкого – разрушение духовных устоев и насаждение в России материалистического мировоззрения, «которое фактически является в Европе и Америке господствующим» [201] Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 281. . Здесь стоит вспомнить Хантингтона, который утверждал, что с марксистом легче было вести диалог, чем с русским традиционалистом.

Трубецкой предупреждал, что «насаждение во всем мире «общечеловеческой» (то есть романо-германской) культуры превратит все народы мира в европейцев второго и третьего сорта, а европейцами первого сорта останутся природные европейцы, романские, германские и англосаксонские народы, для которых эта «общечеловеческая культура» есть в то же время культура национальная. А это поставит европейцев в господствующее положение над всем миром». Эта мысль является предвосхищением мир-системного анализа И. Валлерстайна, который разделяет мир на три сферы: ядро, полупериферию и периферию.

Также Трубецкого можно назвать провозвестником теории мультикультурализма, в рамках евразийского пространства, естественно. Совокупность культур, составляющих общеевразийскую культуру, он называет радугой евразийских культур. Этот образ по отношению к культуре был использован в ЮАР после крушения режима апартеида в 90-е гг. Чернокожим англиканским епископом Десмондом Туту была придумана метафора – «Радужная страна».

Несмотря на общее критическое отношение к евразийству, этот момент подметил С. С. Хоружий. «В последние десятилетия идеи культурной автономии, сбережения этнокультурного своеобразия всех сколь угодно малых культур с большой силой вспыхнули на Западе и во всем мире. Возникло и целое теоретическое направление «экология культуры», в котором, как и в экологии вообще, один из главных принципов – ценность и важность разнообразия. Именно этот принцип отстаивал Трубецкой, и по праву его надо признать одним из предшественников экологии культуры» [202] Хоружий С. С. О старом и новом. С. 129. . Если быть до конца справедливым, то родоначальником экологии культуры в русской мысли следует признать К. Н. Леонтьева.

Итак, работа Н. С. Трубецкого «Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока» логично построена, не перегружена абстрактными умопостроениями, обладает большим агитационным потенциалом. Однако есть мысль, которая, на наш взгляд, действительно «не вытанцовывается». Трубецкой утверждал, что Чингисхан, сам являясь шаманистом, ценил людей религиозных, какую бы они религию ни исповедовали. Вместе с тем шаманизм в силу его особенностей не мог стать государственной религией. Произошло оправославление татарщины. «Благодаря тому что вместо расплывчатого и демагогически бесформенного шаманизма Чингисхана руководящей религиозной идеей Московского государства стало догматически определенное православие, должны были измениться и некоторые существенные части всей государственно-идеологической системы, которую теперь оказалось возможным теснее связать с религиозной основой» [203] Трубецкой Н. С. Взгляд на русскую историю не с Запада, а с Востока. С. 259. . Так в чем же здесь «великое наследие Чингисхана»? В бытовом исповедничестве? Оно может быть в любой религии, его примеры можно найти в житиях святых Киевской Руси. Если бы речь шла только о политических вопросах, способах управления самой большой в мире континентальной империи, то с подобной постановкой вопроса можно было бы согласиться. Однако Трубецкой все время настаивает на включении в «великое наследие» духовной культуры России. «О родстве с Азией, и кровном и духовном, евразийцы говорят всегда с подъемом и даже упоением, и в этом подъеме тонут и русские, и православные черты» [204] Флоровский Г. В. Евразийский соблазн. С. 206. , – писал Г. В. Флоровский.

Пик научного интереса к наследию славянофилов приходится на 1990-е гг. Мы помним замечательные исследования M. H. Громова, В. А. Кошелева, С. С. Хоружего и многих других. В настоящее время количество публикаций на эту тему несколько снизилось. «„Общественность“ же (насколько таковая имеется) еще по инерции не отказывает этим темам в известной важности, однако больше не проявляет к ним активного интереса – поскольку движения свежей мысли здесь отнюдь не заметно» [205] Хоружий С. С. О старом и новом. СПб.: Алетейя, 2000. С. 8. , – писал С. С. Хоружий.

Возникает вопрос, актуально ли наследие славянофилов в современной России, или это пройденный этап развития русской мысли? Ответить на него не так просто, нужно найти конкретные сферы нашей социокультурной реальности, где данная доктрина может быть применима целиком или по частям. В данной главе мы попытаемся проанализировать различные мнения исследователей последних лет.

Новым направлением изучения славянофильства стала интерпретация его в рамках геополитики, или, если точнее сказать, культурной геополитики. Подробнее об этом см. монографию [206] Гвоздев А. В. Геополитические аспекты философии культуры славянофилов: монография. М.: Прометей, 2012. автора, в которой делается вывод, что сравнительный анализ культур Запада и России, поиск начал самобытности православного славянства привели к появлению цивилизационного подхода в изучении общества, без которого не состоялась бы геополитика. В трудах славянофилов выявляются геополитические интуиции и образы, основанные на религиозных исканиях. Культурно-геополитические образы отражают представления славянофилов об одухотворенности пространства России и определяют ее место в мире.

Волгоградский автор Елена Михайловна Дринова разрабатывает новое междисциплинарное направление: конфессиональную геополитику, в рамках которой изучается феномен включенности религии в современный политический процесс, выражающийся, прежде всего, в наличии политических религиозных партий (конфессиональный партогенез), способных лоббировать на государственном уровне свои проекты. Утверждается, что религия имеет мощный мобилизационный потенциал. Религия занимает пространство и стремится к расширению. Ключевыми понятиями данной дисциплины является «религиозное метапространство» и «религиозная экспансия». «Религиозное метапространство было сформировано в результате естественной религиозной экспансии – через распространение политико-религиозными субъектами своей религии как единственно верной и истинной. В современном мире изменились форма и функциональная направленность экспансии, методы, стали иными последствия воздействия ее потенциала, но ее политический заряд остался прежним» [207] Дринова Е. М. Конфессиональная геополитика: политические процессы в религии: монография. Волгоград: ВолГУ, 2010. С. 325. .